Компания
Шрифт:
– А компьютеры вам на что?
Менеджер округляет глаза.
– Слушай, это идея! Настоящее маркетинговое мышление.
Холли перестает качать бицепсы.
– А вы не боитесь, что вас сократят?
– С такими-то низкими затратами? Ты где работаешь, девушка? – Менеджер смеется и помахивает хвостом.
Джонс сует свое рабочее удостоверение в считывающее устройство лифта и нажимает на кнопку «2 – АДМИНИСТРАЦИЯ». Он работает в «Зефире» четвертую неделю, но о втором этаже наслышан. Быть там никто не был, зато все знают кого-то,
Кнопка № 2 загорается – и гаснет. Джонс повторяет попытку. Тщетно. Лифт не желает везти его на второй этаж. В этот момент входные двери открываются, и в вестибюль входит Гретель Монаднок.
– Эй, Гретель, – кричит ей Джонс, – что у нас с лифтом?
Она кладет сумочку на громадный оранжевый стол, смотрит на букет, поправляет волосы. Джонсу немножко жаль Гретель – не сиди она рядом с Евой Джентис, могла бы считаться красавицей.
– Да у тебя, наверное, просто допуска нет.
– А как его получить?
– Тебе куда надо-то?
– На второй.
– Зачем это? – изумляется Гретель.
– Хочу поговорить с администраторами.
Входные двери снова разъезжаются – теперь это Фредди, докуривший свою сигарету.
– Как мне договориться о встрече с кем-то из них?
Гретель растерянно смотрит на Фредди.
– Он это на полном серьезе, – заверяет тот.
– Ммм… давай я тебе лучше перезвоню. Меня об этом никто еще не спрашивал.
– Шутишь.
– Да нет, не шутит, – говорит Фредди. – Такие пожелания передаются через менеджера отдела, Джонс. В администрацию просто так не являются.
– Слушайте, это смешно, – подбоченивается Джонс. – Я всего лишь хочу узнать, чем занимается наша компания. – Тут ему на глаза попадается столик для посетителей, заваленный брошюрами и ежегодными отчетами. – Ага-а.
– Ну, нашел свое счастье. Слушай. Ева сегодня вообще придет на работу? – спрашивает Фредди у Гретель.
– Она мне, знаешь ли, не докладывает.
– М-да.
– Э-э… Джонс! – Гретель трогает его за локоть, когда он проходит мимо с пачкой буклетов.
– Я все верну, честное слово.
– Я не про то… мне тоже было интересно, чем занимается «Зефир». Нам не полагается общаться с работниками, которые уходят от нас… но я записываю их фамилии. – Гретель смущена. – Просто о них никогда больше не говорят, вот я и подумала, что хоть кто-то должен их помнить. У меня записаны все, кто здесь работал за последние три года.
– Ну… – Джонс не знает, чем эта информация может быть полезна ему. – Это хорошо, просто здорово.
– Психоз какой-то, – говорит Фредди в лифте. – Придет же в голову вести списки уволенных. Все равно что покойников переписывать.
Джонс листает ежегодный отчет.
– «Дифференцированное предложение товара. Вертикально интегрированная цепочка распределения.
– Компания называется «Зефир холдингс».Вряд ли мы производим что-то напрямую. Мы контролируем другие компании.
Джонса это не убеждает. С глянцевого фото на него смотрят улыбающиеся лица служащих под лозунгом НЕ РАБОТА – ОБРАЗ ЖИЗНИ.
– Ммм. А почему тут нет фотографий Клаусмана?
– Их вообще нигде нет. Он не любит сниматься.
– Ни одной?!
– Ну, не хочет человек светиться, – пожимает плечами Фредди. – Это еще не значит, что он плохо работает.
– Ты хоть в лицо его знаешь?
– Я? Нет. Но некоторые говорят, что знакомы с ним. Гляди-ка. – Фредди показывает на панель с кнопками. – Информатиков больше нет.
Джонс теперь тоже видит, что на месте номера девятнадцать образовалась круглая дырка.
– Они даже кнопку убирают?
– Ради безопасности, думаю.
Джонс молча смотрит на Фредди.
– Шимпанзе, – говорит тот. – Помни про шимпанзе.
– Я не хочу быть новой обезьяной. – Джонс захлопывает буклет. – Я хочу знать, какого черта здесь происходит.
Элизабет стоит на унитазе и смотрит на дверь кабинки. Ровно ничего интересного в этой двери нет – потому и смотрит. Утром ее вырвало, но ее беспокоит не конкретная рвота, а то, симптомом чего она может быть. Элизабет вот уже третий день тошнит по утрам.
Подозрение уже некоторое время назревало в ее уме – теперь маленькая, юркая зигота знания предстает ей со всей очевидностью. «Я беременна», – одними губами выговаривает она. У этих слов чуждый вкус. В ее организм вторгся пришелец.
Кто отец, ей известно. Она закрывает глаза, кладет руку на лоб. Она влюбляется в своих клиентов, да, но не имеет привычки спать с ними. Ее интересуют прочные связи, а не эпизоды на одну ночь. Однако… был последний день квартала, и они отрабатывали детали за украденными из маркетинга вином и пиццей, и она была влюблена в него еще до того, как он завел разговор о втором круге тренингов. Он, координатор из прогнозирования и аудита, занес ручку над пунктирной линией, улыбнулся и сказал: «Скреплено поцелуем».
Если бы он подписал сначала, проблемы бы не возникло. Ее любовь к подписавшим остывала всегда очень быстро. Дальше рукопожатия или поцелуя в щеку дело бы не пошло. Но его ручка повисла в дюйме от бланка, и адреналин в ее крови смешался с вином, и она прильнула губами к губам того, кто тогда был клиентом, а потом перешел в продажу тренингов и превратился в коллегу, и Роджер ответил на ее поцелуй, и она, задрав юбку, легла на его стол, и бланки заказов зашуршали под ней. Они не предохранялись, что теперь кажется идиотством… но Элизабет не хочется слишком глубоко анализировать ситуацию. Ей тридцать шесть, она одинока, это был ее первый секс за два года; нет ничего невозможного в том, что ее малая, тайная часть, почти не имеющая отношения к продаже тренингов, исключила презерватив из повестки дня и приняла решение, равно как и Роджера, без надлежащего рассмотрения.