Компаньонка
Шрифт:
– Так прохладнее. – Кора обмахнулась листом меню. Она не собиралась затевать новые бои. Перейти дорогу и самой позавтракать – это ничего страшного. – Спасибо, что оставила записку.
– Ой, вам понравилась смущенная невеста? Я так и подумала, что вам понравится. – Она кивнула Флойду, который вернулся принять заказ у Коры: – А я тут как раз беру бесплатные уроки дикции у моего ученого друга. Представляете, стоит тут за стойкой, а сам, между прочим, учится в университете Колумбии!
Кора настороженно улыбнулась Флойду:
– Да, что-то такое слышала.
Флойд, не глядя ей в лицо, уткнулся в блокнот.
Флойд поблагодарил за заказ, но больше ничего не сказал. Похоже, урок дикции окончен. Кора дождалась, пока Флойд отойдет, и сказала Луизе:
– Если и впрямь хочешь исправить дикцию, скажи родителям, они оплатят настоящие уроки.
Луиза мотнула головой:
– После этих уроков люди говорят, как будто англичан пародируют. Это полезней. – Она кивнула на Флойда, который завел с маленьким мальчиком интереснейший спор об оладьях. – У него чистое, правильное американское произношение. И он сказал, что ему совсем не трудно мне помочь.
– Подумать только. – Кора заглянула в Луизин стакан. – Шоколадный коктейль?
Луиза поморщилась, однако жадно втянула в себя еще глоток.
– Да, знаю. – Она промокнула губы салфеткой. – Вы правы. Надо следить за собой, а то разжирею.
– Я не об этом.
Луиза отодвинула стакан подальше.
– Да нет, вы правы. Надо держать форму. В конце курса они выберут только несколько человек, а может, и никого. Мама считает, что у меня неплохие шансы, но если буду жирной, меня точно не возьмут.
Коре хотелось закатить глаза. Впрочем, Луиза хоть и мала ростом, но не такая тоненькая, как модели в нынешних журналах. И модели, и актрисы теперь такие тощие, не только в талии, как девушки Гибсона [21] , но и в бедрах, а груди у большинства и вовсе нет. Выкинули корсеты, провозгласили свободу, зато есть им теперь нельзя.
21
Чарльз Дана Гибсон (1867–1944) – американский художник-иллюстратор; «девушки Гибсона» – созданный им идеал красоты рубежа XIX–XX вв., с осиной талией, затянутой в корсет, но с подчеркнутыми пышным платьем округлостями.
– Это глупо, – заявила Кора, снимая перчатки. – У тебя прекрасная фигура. Просто молочный коктейль – это не завтрак. Я могу с тобой поделиться яичницей и тостом. – Кора похлопала Луизу по руке. Она только сейчас поняла, что девочка надеется остаться в «Денишоне» и вообще не собирается возвращаться в Уичиту. Да и Майра ждет от нее того же. – Ты же сегодня не танцуешь, – добавила она. – Это наши первые выходные. Что будешь делать?
– Делать? – нахмурилась Луиза.
– Ну да, чем займемся? Наверно, тебе хочется посмотреть город, а то ты видела только Бродвей и этот ваш подвал. Я заглянула в путеводитель – тут совсем недалеко мемориал Гранта. Говорят, впечатляет. А можно сходить в Музей естествознания. И еще надо будет выбрать время и посмотреть на статую Свободы.
Луиза застонала.
– Простите, но я не собираюсь тут разыгрывать туристку из прерий. Давайте вы все это осмотрите,
Кора не знала, что ответить. Рассказывать про приют не стоит. Слишком интимная вещь, слишком болезненная. Еще смеяться будет, а этого Кора не вынесет.
– Просто отдыхаю. Лежу в ванне, читаю.
Луиза подбоченилась.
– Чудесно. Вот и я тоже буду отдыхать. В жизни так мышцы не болели. Пойду сейчас домой и сосну. Потом еще маме надо письмо написать. И мы же, – вспомнила она, – идем сегодня на представление. Вы достали билеты?
– В партер, – хмуро сказала Кора. – Театр аж на Шестьдесят третьей улице. Интересно, почему так далеко?
Луиза пожала плечами, снова придвинула коктейль и глотнула через соломинку. Флойд поставил перед Корой яичницу с тостом и очень деловито осведомился, что еще она желает заказать.
– Пожалуйста, вторую тарелку и приборы.
Он молча принес то и другое, бросил на Луизу томный взгляд и отбыл. Кора поделилась своей едой с Луизой.
– Ешь. Я понимаю, сегодня ты хочешь отдохнуть. А завтра… я нашла тут недалеко красивую пресвитерианскую церковь, – бодро заметила Кора. – Можно сходить.
Если Луиза и обрадовалась, то не подала виду.
– Церковь? – Жуя, она прикрыла губы ладонью. – А я и не знала, что вы религиозны.
Кора улыбнулась. Она не была прилежной прихожанкой. Они с Аланом все время пропускали службы, особенно теперь, когда мальчики уехали. Так что она старалась в основном для Луизы. Впрочем, ей тоже хотелось сходить; такая неделька выдалась, что хочется чего-то домашнего, привычного ритуала, который она знает и понимает.
– Я думала, признаться, что религиозна ты, – сказала она Луизе. – В Уичите ты любила ходить в воскресную школу, так?
Луиза положила вилку. Она явно сильно разозлилась. Черные глаза впились в Корины.
– Вы откуда знаете?
Кора не знала, что сказать.
– Мама вам донесла?
– Нет… просто слышала…
– Вы, значит, слышали, – припечатала Луиза, подняв голову. – И кто же вам поведал эту пикантную подробность?
– Луиза, я…
– Кто?
– Мы подруги с Эффи Винсент, – промямлила Кора. – Ее муж преподает в воскресной школе.
Полуправда; выпущено одно звено – Виола. Коре не хотелось говорить «от моей подруги, которая дружит с женой учителя воскресной школы». Слишком запутанно, будто они нарочно собирались, чтобы это обсудить. И Кора действительно знакома с Эффи Винсент. Славная женщина, ни о ком дурного слова не скажет.
– Мы подруги, – повторила она.
– Да ну? – Луиза холодно ее оглядела. Они говорили тихо; звон вилок по тарелкам и звяканье колокольчика у дверей. – И что еще вам сказала Эффи Винсент?
– Ничего. Только то, что ты любишь ходить в воскресную школу. Это не сплетня, Луиза. Люди говорят о тебе хорошее. Не понимаю, чего ты расстроилась.
Коре захотелось похлопать ее по плечу, мол, я ничего плохого не имею в виду. Но что-то подсказало ей: не стоит. Прикидывается? Или это пресловутые подростковые перепады настроения? Ее мальчики никогда такими не были; не делали из мухи слона. Эрл в плохие дни отдалялся и отмалчивался, но чтобы так злиться или устраивать допрос в ответ на невиннейшее замечание…