Компаньонка

Мориарти Лора

– Это не причина.

– Не притшина? – Он придвинулся чуть ближе. Кора отодвинулась и поглядела в сторону. Итальянка вышла подмести тротуар перед аптекой. – Фы тратите жизнь впустую, – сказал он.

Кора подняла голову. Они не мигая уставились друг на друга. Мерно тарахтел вентилятор. Поодаль шаркал хозяйкин веник. Кора не могла пошевелиться – или не хотела. Когда-то Алан смотрел на нее с лаской и надеждой, но не так – совсем не так. Дикая радость вскипела внутри всего на мгновение, но он почувствовал, потянулся к ней, заложил ей за ухо выбившуюся кудрявую прядь. Шершавые пальцы прикоснулись к влажной коже. Кора не шевельнулась.

Она слышала свое дыхание, свой пульс под

его пальцами, тиканье его часов над ухом.

– Который час?

Йозеф глянул на запястье.

– Без тватцать три.

– Мне пора. – Стул скрежетнул по полу, Кора схватила ридикюль, перчатки – наденет на ходу.

Он поймал ее за руку:

– Не уходи. Постой.

– Мне правда пора, – заторопилась она. – Мне надо идти. Я забыла… совсем засиделась… уже и так опаздываю…. – И это была правда, опаздывать нельзя, а то Луизе будет к чему придраться.

– Кора.

Она покачала головой. Надо идти. Она уже высвободила руку, но улыбалась, и щеки горели. Голова стала легкой. Когда на тебя так смотрят, когда так прикасаются – это дурманит. Кора была сама не своя.

– Я вернусь, – сказала она. Пообещала – не только ему, но и себе.

Но когда она быстро зашагала к метро по солнечной улице, дурман уже развеялся.

Быстро шагая по Бродвею, она столкнулась с Луизой. Даже на людном тротуаре невысокую Луизу невозможно было не заметить; лицо блестит, черные волосы заложены за уши. Какой-то мужчина присвистнул ей вслед, но она прошла мимо, будто не услышала, глядя прямо перед собой. И мимо Коры прошла. Лишь когда Кора ее окликнула, Луиза удивленно и раздраженно обернулась.

– Ой, здравствуйте. – Она не улыбнулась. – Вы опоздали, и я пошла без вас.

– Извини. – Кора сглотнула, пытаясь отдышаться. – Но вообще-то надо было дождаться. А если бы я тебя не заметила?

Последний квартал Кора пробежала бегом, опасаясь, что Луиза воспользуется ее опозданием и пустится в одиночку на поиски приключений. Но после пяти часов танцкласса Луиза была вспотевшая и вымотанная. Сейчас она никуда не пойдет, пока не примет душ и не поспит немного.

– Что это с вами? – Луиза с подозрением ее оглядела. – Вы какая-то странная. Щеки красные.

– Уф. – Кора дотронулась запястьем до пылающего лба. – Увидела, что опаздываю. Бежала бегом по жаре. Ну что, домой? – Теперь ее черед уклоняться от разговора и отвлекать внимание – просто голова кругом.

Луиза пошла, но все поглядывала на Кору.

– Надеюсь, вы не заболеваете.

Кора успела слегка растрогаться неожиданной заботой, но Луиза продолжила: если так, нам надо соблюдать осторожность и пить из разных чашек – мало ли что. Она не может себе позволить заболеть, особенно перед отбором в труппу. Кора уверила Луизу, что не больна, а только устала, и потом молчала до самой квартиры – говорила Луиза. Про Теда Шона – как он танцевал японский танец с копьем, и как это красиво, и про его прекрасную форму и блестящее мастерство. Кора, квелая от жары, кивала и слушала вполуха. Нет, думала она. Не придет она больше к Йозефу Шмидту, ни завтра, ни позже; никогда больше не придет. Она вспомнила героя «Века невинности»: тот на краткий миг забылся и позволил себе расстегнуть перчатку графини, но спохватился: дальше нельзя. Вот так и следует поступать.

И Кора тотчас была вознаграждена за добродетельные помыслы. В почтовом ящике ее ждал бледно-желтый конверт: Хаверхилл, Массачусетс.

Глава 14

По дороге к Центральному вокзалу Кора купила желтые розы. Не собиралась, но увидела на углу яркий красивый букет и купила. На вокзал она приехала за двадцать минут,

так что заранее успела найти большие часы над информационной стойкой. И теперь, маясь от безделья, стояла под этими часами, перекладывала букет из руки в руку то так, то эдак и разглядывала потолок. Когда они с Луизой прибыли на этот вокзал, впечатлений было столько, что многих вещей Кора просто не заметила: например, голубой потолок оказался картой неба с золотыми созвездиями. А вот сегодня у нее было время подивиться и на этот потолок, и на сверкающие люстры, и на галереи над главным вестибюлем, и на гладкие мраморные полы, уходящие вдаль, и на то, как прохладно внутри в этот жаркий день, несмотря на толпы народа.

Но главным образом она смотрела на часы. Уже совсем скоро. Вот-вот.

Чем ближе к полудню, тем пристальнее она вглядывалась в пассажиров, проходивших мимо киоска. Мэри О’Делл написала, что будет в серой «почтенной» шляпе, спереди расшитой белыми бусами. У Коры не было времени спросить что-то еще или описать свой наряд. Поэтому она искала глазами серую шляпу, каждый раз оборачиваясь на поспешный стук каблуков, но женщины пробегали мимо или обнимали кого-то другого.

Впрочем, беспокоиться пока не было причины. До полудня еще несколько минут. Кора проснулась до рассвета в таком возбуждении, что пришлось скрывать его от Луизы, которая, как обычно, не спешила вставать. Луиза любила понежиться в постели и вскочить в последний момент. Кора буквально считала минуты – скорей бы отправить девчонку в «Денишон». Теперь она была свободна и пришла сюда, в то самое место, в тот самый час. Она расстаралась и нарядилась: праздничное шелковое платье, нитка жемчуга, симпатичная шляпка с бледно-лиловой лентой.

Кора пригладила платье, хоть в том не было нужды, и отвернулась от часов. В конце концов, тут есть на что посмотреть. Очевидно, Мэри О’Делл не единственная назначила свидание под часами. У киоска длилась непрерывная счастливая встреча. Дедуля с тростью нагибается, и к нему в объятия влетает девчушка с косичками. Две взрослые женщины держат друг друга за руки и подпрыгивают, как школьницы. Мимо Коры большими шагами прошел мужчина в белом костюме и направился к женщине в платье без рукавов. Они встретились молча. Мужчина нагнулся и поцеловал ее, уронил сумку на пол, обнял женщину за талию, прижал к себе. Она обхватила его за плечи. На ногтях красный лак. Лишь когда оба посмотрели на Кору, она сообразила, что подглядывает.

Кора повернулась к окошечку справочной, где мужчина в чалме на ломаном английском спрашивал про поезд в Чикаго. Он держал за руку мальчика в коротких штанишках, который с раскрытым ртом глазел на потолок – наверно, тоже видел такое в первый раз. Он потеребил папу за пиджак и что-то сказал на иностранном языке, но папа вниз не посмотрел. Мальчик поймал Корин взгляд и прижался к отцу, не отводя от нее глаз. Кора представила, что он такое видит у нее на лице; вероятно, что-то ужасно странное, раз он недавно приехал в саму Америку, а не только на этот вокзал. Она попыталась бодро улыбнуться и отвернулась, чтобы не пугать ребенка.

Сегодня город ей нравился. Нравился вокзал-улей. Нравился список прибывающих поездов – из Олбани, Кливленда, Детройта и городков поменьше, о которых она никогда не слышала. Нравился малыш с отцом в чалме и мужчина с едкой сигарой и кожаным портфелем, который несся по вестибюлю так, будто уходил последний в мире поезд; нравились два старика с бакенбардами, в черных шляпах, похожие на евреев Уичиты, – они громко над чем-то хохотали. Ей нравилась даже эта целующаяся парочка, которая сейчас вышла на Лексингтон-авеню: молодая женщина прижалась к мужчине, а он у всех на виду гладит ее по талии и бедру.