Компаньоны
Шрифт:
– Скорее всего, да, - ответил Потапов, - невольно подстраиваясь под меланхолический стиль ведения беседы, - хотя я уже начинаю в этом сомневаться. Может быть, кто-нибудь другой тоже хотел туда попасть?
– Вряд ли, - сказал пилот.
– Кстати, вы опоздали. На тридцать восемь секунд.
– Задержался у турникета, - сказал Потапов.
– Проверяли документы.
– Бдительность, - пилот опустил ноги в люк, - не бывает чрезмерной. Особенно на международных космических станциях. Согласны?
– Может быть, - сказал Потапов.
– Не знаю.
– Лезьте быстрее внутрь, -
Потапов с трудом протиснулся в тесную рубку. Пилот сидел в узком анатомическом кресле, накрепко пристёгнутый к ложементу ремнями безопасности.
– Рюкзак оставьте у стенки, - сказал пилот, - Люк, пожалуйста, закройте и зафиксируйте рычагом замка до щелчка. Сделали?
– Да, сделал, - сказал Потапов.
– Всё, займите своё место. Не забудьте пристегнуться.
Потапов боком пролез мимо пилота, уселся в кресло, наспех отрегулировал ремни и торопливо пристегнулся.
– Не спешите, - сказал пилот, поворачивая к Потапову голову.
– Здесь всякая спешка недопустима. Правильно регулируйте натяжение ремней. Оптимально. Это может спасти вашу жизнь. Между прочим, рубка представляет собой герметичную капсулу, отстреливающуюся в случае опасности. Мощный радиопередатчик, работая в широковещательном диапазоне, посылает сигналы "sos", которые дублируются видимыми сигналами шести световых маяков. Запаса энергии хватает на три часа, кислорода - на три с половиной. Обычно этого хватает. Однако случаются всякие непредвиденные моменты. Это я к тому, как важно пристегнуться должным образом. Спешка, она знаете ли, важна при ловле блох...
– Спасибо, знаю, - сказал Потапов.
– Обиделись?
– спросил грустный пилот.
Потапов фыркнул.
– Будем считать, что вводный инструктаж был проведён, - пилот щёлкнул рычажком тумблера.
– Диспетчерская... Борт один-пять-один вызывает диспетчерскую.
– Борт один-пять-один, диспетчерская на связи.
– Сергеев?
– Борт один-пять-один, не засоряйте эфир.
– Принято. Диспетчерская, борт один-пять-один запрашивает старт по предварительно согласованной глиссаде с отставание от графика на двести пятьдесят восемь секунд от причала семнадцать-бис, стартовый тоннель двенадцать дробь семнадцать.
Борт один-пять-один. Причал семнадцать-бис, стартовый тоннель двенадцать дробь семнадцать. Старт разрешён, без предварительного отсчета, через шестьдесят четыре секунды, на поводке, с переходом на ручное управление в точке финишной стыковки. Запускаем процедуру синхронизации.
– Пойдём на автопилоте, - разъяснил пилот.
– Как говориться: "Расслабьтесь и получайте удовольствие". При таком образе жизни квалификация летит к чертям собачьим. Теряем навыки прикладного пилотирования. Катастрофическим темпами. Буквально семимильными шагами. Стыковка в точке финиша, конечно, повышает чувство собственной значимости, однако вовсе не отменяет вероятность попадания в сумрачные ряды кое-какеров. Прочь самоуспокоение! Бойтесь бездействия! Бездействие убивает!
– Не всё так страшно, - осторожно сказал Потапов, - можно же как-то исправить положение...
– Каким образом?!
– немедля воспрял духом грустный пилот, кося на Потапова нечестивым глазом.
– Понятия не имею, - смутился Потапов.
– И я ума не приложу, - сказал развеселившийся было пилот, но тут ракета стартовала и пилот сразу умолк.
За весь полёт он не произнёс ни слова. Молча сидел, держа руки рядом с рукоятками точного маневрирования, а когда на информационной панели загорелась надпись: "Автопилот отключён, включён режим ручного управления", он виртуозно пристыковал ракету к стыковочному узлу буксировщика. Первым выбрался из кресла, заботливо напомнил: "Рюкзачок не забудьте", протиснулся в коридор, крикнул: "Ну где вы там?" Потапов, закинув рюкзак за спину, протолкнулся следом. Пилот стоял над открытым люком в полу, заглядывая в круглый проём переходника.
– Вам туда, - сказал пилот. указывая пальцем вниз.
– Там скобы, осторожнее. Рюкзак лучше снять. Оставьте, я вам его подам.
– Благодарствую, - Потапов отдал рюкзак пилоту.
– И не думайте ни о чем таком, - сказал пилот, - к примеру о том, что между вами и окружающим безвоздушным пространством всего лишь тонкая титановая стенка толщиной в пять миллиметров.
– Чтоб тебя!
– мысленно выругался Потапов, нащупывая ногой скобу.
– Давайте рюкзак!
– распорядился он, требовательно вытягивая руку.
– Берите, - пилот, сев на корточки, вернул Потапову его движимое имущество.
– Вы поосторожней там, не сорвитесь. Как спуститесь, стукните в крышку несколько раз каблуком, посильнее, чтобы услышали. Я закрываю люк. Хорошего дня!
– И вам не хворать, - пробормотал в ответ Потапов.
Люк захлопнулся и Потапов остался наедине с собой, редкими светильниками и бесконечной пустотой, отгороженной от него пятимиллиметровой титановой стенкой. Он спустился по трубе вниз и, не сдерживая силы, ударил несколько раз подкованной подошвой башмака по выпуклой крышке, запирающей шлюзовую камеру. Щёлкнули замки и крышка открылась. Потапов кинул в проём рюкзак.
– А, ч-ч-ё-ё-рт!
– возмущённо вскрикнули снизу, - предупреждать же надо! Эй! Слышите?! Наверху?!
– Я слезаю!
– крикнул в ответ Потапов.
– Да залезайте! Залезайте уж быстрее!
Он быстро преодолел последние метры и оказался лицом к лицу с недовольным крепышом. Крепыш был одет в тёмно-синий комбинезон с закатанными по локоть рукавами и коротко стрижен. Рядом с рассерженным крепышом стоял капитан корабля, на котором (корабле) Потапову предстояло служить. Капитан держал в руке злополучный рюкзак и весьма радушно улыбался.
– Добро пожаловать на борт экспериментального многоцелевого буксировщика "Алеут", - сказал капитан.
– Знакомьтесь. Этот обиженный товарищ – наш второй пилот – Яков.
– Яков Ц., - представился второй пилот и щёлкнул каблуками.
– Ц.?, - удивился Потапов.
– Цирюльников, - охотно разъяснил второй пилот.
– Яков, душа моя, - сказал капитан, - прошу тебя, нажми скорее ту большую и красную кнопку. Не заставляй Романа волноваться.
– Слушаюсь, кэп, - сказал второй пилот.