Комплекс Синей Бороды

Александрова Наталья Николаевна

Когда она еще трудилась в своей жилконторе, посетителей пачками увозили от нее на «скорой»! Однажды несчастливая звезда привела к ней известного в районе бандита и рэкетира Васю Полукопченого, которому на его беду потребовалась форма номер девять. Вася растолкал молчаливую очередь и вошел в кабинет паспортистки тяжелой уверенной поступью завоевателя.

Обратно Полукопченого вынесли на носилках, и он две недели пролежал в реанимации в предынфарктном состоянии, а потом еще два года вскрикивал во сне!

При встрече с Варварой Альбертовной крупные собаки бойцовых пород тряслись,

робко поджимали хвост и перебегали на другую сторону улицы! А один питбуль, чемпион породы и гроза окрестных собак, напустил лужу посреди тротуара, как испуганный щенок!

И рядом с этой женщиной Ананасов провел восемь лет! По его глубокому убеждению, эти годы нужно было, как на войне, засчитывать за два, а то и за три…

В общем, капитан Ананасов в глубине души понимал подследственного.

Однако сейчас они находились по разные стороны баррикады, то есть по разные стороны обшарпанного письменного стола, и Ананасов должен был не проявлять мужскую солидарность, не сочувствовать этому зачуханному мужику, похожему на ослика из детского мультфильма, а неуклонно исполнять свои служебные обязанности.

Он перевернул следующую страницу дела и уставился на прозрачный пластиковый конверт, пришпиленный к этой странице. Точнее, на содержимое этого конверта.

– Как же так, Игорь Андреевич, – проговорил Ананасов на сей раз с фальшивым сочувствием, которое не могло обмануть подследственного, – как же вы говорите, что не были в тот день в квартире своей бывшей жены, когда факты говорят об обратном?

– Не был! – повторил Ветров и попытался через стол заглянуть в папку. – Честное слово, не попал я в квартиру!

– Нехорошо, – Ананасов укоризненно покачал головой, – нехорошо вводить следствие в заблуждение! Мы рассчитывали на вашу искренность, рассчитывали, что вы будете сотрудничать со следствием, ждали от вас чистосердечного признания, а вы…

– Мне не в чем признаваться!

– А это что такое? – иезуитским тоном проговорил капитан и вытащил из конверта пластиковую карточку с фотографией.

– Права, – уныло произнес Игорь, опустив потухший взор, – водительские права…

– Вот именно, – удовлетворенно поддакнул ему Ананасов, – водительские права на имя Ветрова Игоря Андреевича! Ведь вы не станете утверждать, что это не ваш документ?

– Не стану, – Игорь совсем сник.

– Тогда как же вы это объясните? Каким образом ваши водительские права оказались в квартире вашей же бывшей жены, если, по вашим словам, вы в эту квартиру не попали?

– Я не знаю… – Игорь понурил голову. – Никак не могу объяснить… может быть, они там остались с. тех пор, когда мы с Анной еще жили вместе? – В голосе и во взгляде подследственного промелькнула слабая надежда, хотя чувствовалось, что он и сам-то не очень верит собственным словам.

Нехорошо, Игорь Андреевич! – повторил Ананасов, сам поражаясь собственной непреклонности. – Как вы можете так злостно вводить следствие в заблуждение? Очень нехорошо! Когда вы, по вашим собственным словам, последний раз находились в этой квартире?

– Пять месяцев назад, – с тяжелым вздохом проговорил Ветров, понимая, что сам копает себе могилу.

–

Вот именно – пять месяцев. А у нас в деле имеется документ, – он снова перелистал несколько страниц и медленно прочитал коряво нацарапанные на желтом листочке слова: – Штраф за административное правонарушение, выражающееся в проезде перекрестка транспортным средством в лице автомобиля марки «Опель», государственный номер «УГУ-742», на красный сигнал светофора… водитель по требованию сотрудника ГИБДД предъявил права на имя Ветрова Игоря Андреевича! И подпись, между прочим, – старшина Неубирайко! Что вы на это скажете?

– А что я должен сказать? – Игорь пожал плечами. – Я очень торопился… и штраф, между прочим, заплатил… и вообще не понимаю, какое отношение…

Не понимаете? – переспросил его Ананасов, и в его взгляде появился тот охотничий блеск, который загорается в глазах гончей, почуявшей свежий заячий след. – Очень даже вы все понимаете! Тут же ясно сказано – транспортное средство в лице автомобиля! Между прочим, в лице вашего автомобиля! Какого числа произошло это административное правонарушение?

– Не… не помню… – жалобно проблеял перепуганный Ветров.

– Не помните? Лекарства надо принимать! От склероза! Этот… как его… лимпоцетин! Но в данном случае не важно, помните вы или не помните, потому что на штрафной квитанции стоит дата – двадцатое ноября этого года! Еще и месяца не прошло! А вы только что заявили, что не были в квартире бывшей жены уже пять месяцев! Как же это понимать, Игорь Андреевич?

– Не знаю… не знаю, как права к ней попали… – Игорь совершенно сник. – Но я у нее действительно очень давно не был! Понимаете, с этими правами получилась так… но только это длинная история… и не имеет отношения к делу…

– Ну вы уж расскажите, Игорь Андреевич, – проговорил Ананасов с несвойственным ему сарказмом, – я здесь для того и нахожусь, чтобы вас выслушать! А насчет того, что имеет отношение к делу, а что не имеет – это уж позвольте мне решать!

Понимаете… – начал Игорь, уставившись на плакат за спиной капитана, – две недели назад я столкнулся с другой машиной… то есть не я сам, а управляемое мной транспортное средство… марки «Опель»… государственный номер…

– Ладно, не отвлекайтесь! Государственный номер вашей машины в деле указан!

– Хорошо… в общем, я столкнулся с «Мерседесом»… моя машина здорово пострадала, просто в хлам, а «Мерседес» не очень, но в нем ехали такие крутые парни… они меня вытащили и говорят – ну, мужик, ты попал! Я хотел вызвать ГАИ, в смысле ГИБДД, но они мне объяснили, что так будет только хуже, и забрали права… сказали, что сами меня найдут… но почему-то так и не появились… в общем, после этого эпизода я своих прав не видел…

Ананасов обернулся, чтобы узнать, на что так внимательно смотрит подследственный. На стене за спиной капитана висел плакат. На этом плакате кудрявый молодой человек легкомысленного вида в светлой летней рубашке с вальяжно расстегнутым воротником что-то доверительно рассказывал подозрительному субъекту в черной шляпе, судя по всему – вражескому шпиону. Подпись под плакатом гласила: «Болтун находка для врага».