Комсомолочка. Траектория мечты
Шрифт:
В прошлый круглый юбилей Победы папа подарил открытку с изображением девочки, похожей на меня. На обороте по-немецки были напечатаны слова о том, что дети хотят жить в мире. Папа подписал открытку – «Любимой доченьке».
В жизни моих родителей было много событий. Их жизнь была интересней. Скорей бы школу закончить. Гора учебников на столе навевала тоску.
Гостила у Марины. Мне нравились её дом на улице Балхашской и цветущий двор в деревьях. Мама тоже устроила огород позади дома в стороне степи, как и соседи. В микрорайоне нет такого уюта, как в дворе финского дома. У нас был такой же на
Власть захватила весна, но в душе поселилась осень. В пятом классе придумала под нынешнее настроение:
Осень ветром холодным подула,
небо сделала серым, как дым…
Свысока на деревья взглянула,
золотые одежды дав им.
Глухо ветер тоской завывает,
пригибая деревья к земле.
Тучи мрачные, солнце скрывая,
небо топят в космической мгле.
Листья лепятся ковриком пёстрым,
ветер воет, их вальсом вертя.
У дороги деревья, как сёстры,
обнялись, ожидая дождя.
В шестом классе на промокашке написала:
Быстрый воздух меня пронизывает -
смел сегодня, как никогда.
Вмиг рассеял всех птиц, нанизанных
на дрожащие провода.
Тополиные листья шепчутся,
обругав неподвластный ветер.
По дороге песчинки мечутся.
Спрячусь дома с мечтой о лете.
Посмеялась над детским лепетом и потратила час на письмо Ларисе. Она до шестого класса училась со мной в восьмилетке имени Макаренко, потом я перешла в десятилетку имени Ленина, а она с родителями уехала во Фрунзе. Душевная и умная подружка. И её старший брат Олег такой же.
На зимних каникулах посвятила им стишок.
Впервые я зимою в городе,
деревья голые стоят.
Здесь даже слуха нет о холоде –
деньки все тёплые подряд.
Все крыши в небо серое врослись.
Деревья чернотой ветвей
согнулись, с белизной домов слились.
Гордятся строгой красотой своей.
Тратила время на письма.
Нравится письма писать, письма короткие, длинные.
Также люблю получать эти конвертики синие,
бережно их прочитать, думая над каждым словом,
словно пытаясь понять каждый раз что-нибудь новое.
Письма я быстро строчу, не размышляя над строками,
и авторучкой кручу – вертятся буквы, как локоны.
Мысли мои не сбиваются – в пёрышко смело бегут,
наспех с бумагой сливаются, строки растут и растут.
* Прошёл последний звонок, торжественный и грустный. Нарядных выпускников выстроили перед школой. Девочки надели коричневые формы и белые фартуки, причёски украсились белыми бантами, как розами. Парни сразу повзрослели. Я одна была с косами, потому что бабушка не разрешила их отрезать. Мама говорит, что её дочь – поздний цветок и расцветёт тогда, когда все завянут. Может быть, такое и бывает.
Валентина Кондратьевна проникновенно говорила об окончании школы, и у девчонок слёзы отражали солнце. Но меня митингоподобные слова развеселили – казалось, что это фарс, и слёзы – игра. Некстати вспомнила, что она говорила про моду на мини: «Будут у вас дочки, и мода вернётся на длинные платья, а вы будете им говорить, что в своё время носили короткие». Никто не наденет длинные юбки – пятидесятые годы прошли!
На последней линейке поздравляли всех, кто хорошо учился. Меня тоже хвалили к маминой радости. Я не слушала. Наблюдала и размышляла. Шенин похож на былинного богатыря, раньше не замечала. Оле Кузе к лицу новая причёска, но привыкли к её длинным косам. У Марины сверкали глаза.
Вот и всё. Уроков больше не будет. Раздвоилось настроение – ждала этого дня и не рада ему.
Если настроение плохое
– чем его подальше отогнать?
Может быть, оставить всё в покое,
и немножечко прилечь поспать?
Может быть, отдать искусству время,
взять бумагу и стихи писать,
Иль заняться музыкой и пением,
или взять листок и рисовать?
Может быть, отдаться миру книг,
или написать всё, не скрывая,
в молчаливый старенький дневник,
грусть строкою быстрою сметая?
* К сожалению, сейчас не до музыки, и пианино терпеливо простило моё невнимание к нему. Евгений переехал в Северный микрорайон и пригласил меня с мамой прослушать стереомузыку.
Установил проигрыватель посередине, колонки расставил по углам комнаты. Океан музыкального волшебства окутал объёмом. Слушали Баха. Вывернула слёзы фуга в органном исполнении, которую играла при поступлении в училище.
О, музыка, да разве ж можно
любовь к тебе высказывать словами!
Они бессильны, даже ложны.
прекрасные слова, гонюсь за вами.
Я воплощаюсь в фугу Баха,
его бесспорной логикой и силой
дышу, жду в музыке размаха,
лучей крупинок златоносной жилы.
Ловлю в ней ветер старины
и смелый вихрь растущих звуков,
разноголосых и родных,