Комсорг 2
Шрифт:
Не скажу, что лишние полминуты мне так уж помогли, но в третий раунд я вступил снова доминатором, так же сковываю парня и машу слева, больше сил нет ни на что. Вот в такие секунды и жалеешь, что не готовился полгода как следует, но уже ничего не исправить.
Да и не было у меня особой возможности тренироваться, постоянные смены в овощном до позднего вечера и еще поездки в Эстонию, где уж там время найти. Со своими делами бы хоть немного разобраться.
Так что пришлось мне уже откровенно висеть на сопернике, не нашедшем до конца поединка
Судьи, кстати, совещались не так и долго, как я думал, все же нокдаун в первом раунде сработал за меня.
А так бы точно сопернику подняли руку, но чемпионом Спартакиады стал все же я.
Ох, как тренер проигравшего завыл, да и сам парень пообещал мне урыть меня при следующей встрече.
Это во время награждения случилось, оно тут происходит после пары следующих боев, когда впишут имена и фамилии в грамоты.
— Не надейся, это я сейчас был не в форме, больше не повезет. А так сразу у меня ляжешь, как миленький, — успел я вернуть ответ. — Перееду, как трактором.
Сразу после награждения тренер финалиста тоже подскочил ко мне и показал свой здоровый кулак, но тут уже и мой вступился за победителя. Только оказался послан далеко и надолго, он-то вообще никакого авторитета в боксерской среде не имеет.
— Папаша, вы так не суетитесь! Не первенство Ленинграда проиграли пока, — вальяжно я ответил ему и тут же быстро спрятался за тренера.
Вот, теперь я официальный победитель Спартакиады Профтехобразования и грамота у меня за первое место имеется.
Еще и в разрядную книжку звание кандидата в мастера спорта тренер впишет и поставит печать общества на днях.
Так что вернулся я домой отдохнуть и за работу приниматься. Ладно, будет хоть чем в торге похвастать.
А, мне же еще завтра в райком топать, пришло время заняться уже неприятными обязанностями.
Глава 11
Следующим утром я еду на «Каме» к зданию горкома-райкома, в кармане взносы за прошедший месяц, в рюкзаке отчетность, заполненная, наверняка, что не очень правильно.
Ну и еще кое-что, предназначенное для магазинов в том районе.
В райкоме к ней обязательно докопаются, отчетность там требуют оформлять, как заявление о приеме в ряды КПСС.
Помню как однокурсники его по двадцать раз переписывали, стремясь делать военную карьеру правильным образом.
Без единой помарки и описки. Такая реальная дедовщина на ровном месте, определенная школа жизни для начинающих комсомольских бюрократов. Ну, я только что научился ее правильно оформлять, но это умение мне больше не пригодится в жизни, это последняя моя отчетность и она сейчас оформлена с кучей вызывающих помарок.
Вот и посмотрю на рожу товарища третьего секретаря, когда скажу, что переписывать ничего не буду.
Хоть ты меня режь тупым кухонным ножом! Хоть дави на мою
Самому интересно, какие меры воздействия есть у передового отряда настоящего авангарда советской молодежи на нерадивого пока еще комсорга? Чем могут испугать, кроме исключения из рядов ВЛКСМ?
Еще общественным порицанием или «черной меткой» от власти и ее предержащих структур?
Ну, я уже дошел до понимания такого момента, что молодой человек без хотя бы среднего образования не может претендовать на какое-то значимое место в общественной жизни Советского Союза.
И это правильно на самом деле, иначе как ты его проверишь и классифицируешь?
Велик пристегнул около райкома на его ограждение, чем вызвал недовольный взгляд вахтера, курящего около входа. Но говорить он ничего не стал, я же не на проходе оставил транспортное средство, а закатил подальше.
Пара черных Волг вместе с водителями ждут своих хозяев, это точно первый и второй секретари горкома партии.
А есть ли служебный автотранспорт у первого секретаря райкома комсомола? Там такой вполне солидный бюрократ, неужели партия забыла о своей смене? Не может такого быть.
Встречаюсь с третьим секретарем около кассы приема наличности.
— Так, а где взносы за еще двоих комсомолок? — товарищ Третьяков забыл, что новые, опять же исправленные заявление так и не были поданы.
— Так они еще не комсомолки!
— А почему? — не понимает третий секретарь в новом пиджаке фабрики «Большевичка».
Я смотрю на него, как на идиота.
— Потому что комсомольские билеты не выдали! Не оформили еще, как положено.
— А почему не выдали? — снова не понимает он.
Много навалили старшие товарищи работы на безотказного парня, забиваются файлы памяти у него похоже.
— Так вы требуете новые заявления от них, своей рукой написанные. А они взяли, да отказались наотрез писать! — начинаю я немного издеваться над товарищем Третьяковым.
— От чего отказались? — снова не въезжает он.
— Переписывать. Говорят, что не будут. Что это бездушное отношение, формализм и волюнтаризм, значит!
Да, на пораженное лицо товарища третьего секретаря стоит полюбоваться, немного навтыкаю ему по комсомольским понятиям.
— Как так не будут? — багровеет он.
Как, как, каком кверху не будут!
— А вот так! Сказали, раз товарищ третий секретарь проявил формальный подход и в крючкотворстве замечен, то вступать не станут пока. Пока его не поменяют на кого-то другого, — отвешиваю я дальше лещей по моральной личине Третьякова.
— А ты на что? — решает он перевалить на меня свою проблему.
— А я что? Я их уговорил на вступление! Вы попробуйте, товарищ третий секретарь, уговорить восстановиться в комсомоле не восемнадцатилетних девчонок, а молодых, замужних женщин двадцати двух лет! Черта с два у вас получится такой фокус провернуть! — уже громко сообщаю я невольным слушателям свое ценное мнение.