Комсорг 2
Шрифт:
Когда потом еще такого хорошего чая попьешь и вкусным тортиком закусишь?
Могут прямо сейчас? Могут.
Но, похоже, что решили сначала понаблюдать, чтобы решить главный вопрос наблюдения.
Откуда я такой всезнающий взялся?
Кто передает мне по ночам в темном подъезде шифрованным кодом подозрительно правдоподобную информацию?
Слишком правдоподобную, чтобы быть правдой, а не работой иностранных спецслужб.
Сейчас могут того же рулевого со штурманом сурово бить до полусмерти, пытаясь узнать, сколько
Если капитан, конечно, подготовился к такому исходу после моего звонка и телеграмм. И подтянул товарищей.
Да, это вопрос столетия, насколько я могу поменять жизнь страны. Но могу и обломаться полностью, если эти знания кому-то придутся не по вкусу. Сейчас со мной могут сделать все, что захотят, те же организаторы слежки.
Пока я не пробился на более высокий уровень общения, а я от этого очень далек пока. То есть просто даже не пробовал заняться таким продвижением, а сейчас может оказаться уже почти поздно суетиться.
Это мне сильно повезло, что я заметил пораженное до глубины души выражение лица участкового и потом решил присмотреться вокруг себя. Присмотрелся и быстро заметил подозрительную машину. Без участкового даже не смог бы ничего заподозрить и точно не определил бы ведущееся наблюдение за своей персоной.
Ясно, что к нему недавно, может быть вчера или сегодня с утра, пришли специальные люди и все-все расспросили про меня. Если это не он сам их вызвал, доложив, что опознал разыскиваемую по фотороботу личность.
Наверно, так оно все и случилось, вряд ли меня просто опознали на улице. Это уже не важно на самом деле, не так много знает про меня участковый. Чем я занимаюсь и почему такой всезнающий.
И снова повезло, что так сразу вычислил приставленное внешнее наблюдение, Волга совсем неприметная и цвет такой вообще в глаза не броский.
— Стекла не тонированные, но как-то затемненные серьезно, видно только силуэт пассажира, а водителя вообще не разглядеть, — вспоминаю я свое впечатление от увиденного.
В наше время, которое сейчас на дворе, это явный признак очень непростой машины.
Она, получается, проехала за мной весь мой путь, который прошел через шесть магазинов, а может еще около торга меня подхватила. Теперь следящим не трудно пройтись по моим следам и собрать всю информацию, чем я там занимался.
И что мой рюкзак заметно полегчал — тоже заметили наверняка.
Я такую машину конкретно не видел до этого около магазинов, помню только какое-то серое пятно на периферии зрения.
— Хьюстон, у нас большие проблемы! — хочется мне крикнуть во все горло. — Прямо размером с галактику!
Хотя, чего так уж переживать? Интуиция давно мне подсказывала, что такое может случиться
Сам же понимал, что с предупреждением об аварии под Ульяновском очень свечусь, слишком заметно выхожу из тени. Запаниковал немного, что не получается дозвониться до капитана лично, телеграммы отправил еще дополнительно, наверно, зря это сделал.
И в комитет местный тоже сунулся с предупреждением? А как иначе, если можно спасти двести человеческих жизней?
Оно того точно стоит, что бы мне кто не сказал. Делай — что можешь и будь — что будет!
Ладно, теперь я отчетливо принимаю полное изменение своей жизни в скором будущем.
Это же комитет меня пасет, не менты никакие! Однозначно, что в машине комитетчики, у ментов местных ни таких машин с затемненными стеклами, ни особых возможностей просто нет. Они бы просто прихватили меня на продаже и вообще не парились бы с наблюдением. Менты ничего про мои предсказания и не знают вообще.
А эти не из-за мелкой спекуляции привязались, но теперь и ей занимаются заодно, как аргумент для будущего серьезного разговора по душам.
Тем более, что по мне явно статья плачет, это к бабке не ходи. От двух до семи лет с конфискацией обязательной.
Эти точно из-за писем, телеграмм и звонка, непонятно из-за чего именно, но это уже второстепенно.
Теперь вопрос, как долго они будут наблюдать и что мне делать?
Как спрашивал один из классиков русской литературы у своих читателей. Чья книга взяла, да разбудила того же Плеханова.
Наблюдать — не знаю, может еще час, может до вечера или ночью придут за моей тушкой. Может и дольше будут светиться на заднем плане, чтобы понаблюдать за таким интересным провидцем.
Что делать — уничтожить или спрятать набор карандашей и ручек, еще всю бумагу, которую использовал для писем.
Это я могу незаметно вынести во двор и там где-то спрятать.
Нет в этой суете особого толку, но и лишним убрать подальше от комитетчиков не будет. Потом избавиться от предметов спекуляции, от кондитерки и шмоток, можно еще и радиоаппаратуру попробовать куда-то подевать или продать.
Большая сумма денег мне тоже не нужна при задержании, все будет изъято однозначно.
Это, если время найдется на такие движения. Именно потому, что теперь нет смысла оставлять все это добро при себе.
Если меня запустят под статью, не особо разобравшись с моими знаниями, а просто решив изолировать на какое-то время в сильно неуютном для жизни месте. Что вполне возможно для всемогущей спецслужбы, чтобы я потом начал очень быстро и подробно все рассказывать, ничего не утаивая. А не только про странные сны откровенную пургу нести.
Деньги еще нужно с умом потратить, у меня опять же под тысячу наличными имеется. Нет никакого смысла их отдавать государству, а можно потратить на то, чтобы облегчить жизнь своей подруге в ближайшем будущем.