Комсорг
Шрифт:
Если рассказать тем же теперь немного знакомым парням, вожак которых пострадал от меня, кто у них работает в технаре и зачем я сюда приехал, эффект будет примерно такой же, только еще незаметнее.
Дойдут такие сведения до начальства и ему снова предложат написать заявление на увольнение по собственному желанию. И где его опять искать тогда?
Раз он здесь оказался вместе со своей машиной, это значит, что продавить его у милиции и прокуратуры не получилось. Он, конечно, мог и сам по себе поменять место жительства по своей воле, точно узнать обстоятельства появления
Да и то далеко не факт, что мне поверят.
Через двадцать минут размышлений появляется медленно ползущий автобус типа «крокодил», на нем я добираюсь до вокзала, еще двадцать минут и я уже в электричке, идущей в областной центр. Теперь мне нужно где-то устроиться на ночлег, в Новочеркасске мне в гостиницу лучше не обращаться, а местных продавцов суточного проживания вряд ли я найду около вокзала, в отличии от того же Ростова-папы.
В том же Ростове мне тоже лучше официально не светиться в гостиницах, но, зато около вокзала нет проблем с предложением жилья. Сраненьких комнат или нормальных квартир — с этим вопросом я скоро ознакомлюсь.
Выбирать пришлось долго, бабки и пьющие тетки около вокзала предлагают какие-то комнатенки в своих квартирах, кровати в проходе и все такое прочее. От трешки до пятерки, очень нужные потрепанным женщинам непонятного возраста на выпивку. Минут двадцать пришлось ходить по кругу, отказываясь от комнат, пока не подошла приличная бабуля и не предложила отдельную квартиру в центре за десятку в сутки.
— Беру за пятнадцать до утра послезавтра, — согласился я, — Чтобы белье было нормальное, а не после кого-то.
— Белье поменяем. Паспорт у тебя имеется, парень?
— Конечно.
— Ну, тогда пойдем, — бабуля позвала меня идти позади нее в десяти метрах, чтобы я не привлекал ненужного внимания и зашел в подъезд за ней следом.
Шли недолго, двушка в хрущевке с одной закрытой комнатой мне вполне подошла.
— Деньги вперед и паспорт в залог, — сурово сказала бабуля, показав мне квартиру, — а то знаю я вас…
Делать оказалось нечего, приличная комната с новым бельем на диване и газовой колонкой на кухне обещает горячую воду и определенный комфорт. Еды я себе уже купил немного в магазинчике около вокзала, чайной колбасы, хлеба, пачку грузинского чая. Чайник есть, газ тоже, поэтому я слушаю инструктаж, как пользоваться колонкой, отдаю деньги и документы и остаюсь один.
Ну, часть дела сделана, завтра можно последить за маньяком или найти квартиру капитана.
Глава 16
Старший лейтенант Васильев, занимающийся непрестижным делом сортировки анонимок, внезапно звонит товарищу подполковнику:
— Чего у тебя? Давай быстро!
— Снова похожее письмо, товарищ подполковник!
— На что похожее? Говори ясно!
— Тоже про авиакатастрофу! Как и то, которое про аэропорт Поти!
— Зайди ко мне.
В Большом доме работают с такой информацией постоянно, люди часто пишут анонимки про тех, кто слишком хорошо живет и кто что купил себе явно не по официальным
Хотя бы на начальников торгов и их заместителей, однако на всяких хамоватых продавщиц, кого-то там обругавших в очереди, хранить информацию невозможно. И их слишком много и хамят они не по одному разу в день. Это нужно целый отдел собирать такого же размера, а комитет в основном защищает само первое социалистическое государство в мире от врагов внешних и внутренних, но никак не занимается бытовыми историями.
Анонимки на вероятное будущее вообще не принимает к рассмотрению, даже если там конкретно указано, что и где должно произойти. До этого дня не принимались, но прошлая оказалась слишком уж конкретной, с датой и самим заметным происшествием. Все предсказанное случилось на самом деле, поэтому явный интерес остался.
Кто это так ловко и полноценно смог предугадать будущую катастрофу, да еще такую сильно выделяющуюся.
Не для народа советского, конечно, ему то знать ничего такого лишнего не положено, чтобы крепче спал, становился толще и все увереннее в том, что живет в самой лучшей в мире стране.
А эта информация именно для особых людей в черном, призванных блюдить и надзирать.
Стук в дверь среднего начальника комитета.
— Заходи! Показывай!
Лист из тетрадки в клетку передается в руки начальству.
— Так, значит, Ленинакан, ЯК-40, врежется в гору. Может погибнуть 21 человек. Это серьезно, — подполковник чешет затылок немного растерянным жестом.
— И что мне с этим детским письмом, да еще с анонимкой, к генералу идти? С докладом?
— Не могу знать, товарищ подполковник, — вытягивается Васильев.
— Нет, это не вариант. Так, а где прежнее письмо?
— У вас на столе оставил неделю назал.
Подполковник пытается найти его на столе, но не справляется с задачей, зовет на помощь старлея, однако письма все равно нет.
— Похоже, что в другие бумаги завалилось. Так его не найти. Ладно, ждем девятнадцатого числа. Мне не забудь напомнить. Свободен.
Ночь прошла спокойно, за окном по южному темно, всякие сверчки радуются жизни, я тоже сплю. Уснул сразу после душа, дверь в квартиру закрыл на ключ изнутри, чтобы обойтись без неожиданных сюрпризов.
Лег в кровать в девять вечера, натрескавшись колбасы с хлебом, успел еще до булочной на углу добежать, там взял городской и пару саек на утро. Хорошо бы еще сливочного масла найти, только думаю, что здесь это не так просто купить, как в Ленинграде. Больше никуда не пошел, устал сегодня за день беготни и раздумий.
Уснул в девять вечера, хотел еще о чем-то подумать, как отрубился сразу.
Зато проснулся в пять утра, даже раньше мини-будильника, поставил чайник и сидя в одних трусах, слопал обе сайки и пол батона.