Комсорг

Белов Иннокентий

Есть такая ненулевая вероятность в такой напряженный момент.

И уже в канаве приводить его в необходимое всем остальным людям состояние переломанного полностью инвалида.

Но, нелюдь Чикатило сам помог мне, чтобы совсем не светиться перед народом, его же проклятая предприимчивая осторожность сыграла против него. На глухой тропинке кладбища между могилками ему некому помочь и совсем некого позвать на помощь.

Дубинка в моей руке оказалась наготове, свет фонарика и правильно сказанная вовремя фраза обезоружили маньяка на пару

мгновений, а больше мне ничего и не потребовалось, чтобы свершилось положенное возмездие.

Все время только он внезапно нападал, а вот теперь столкнулся с похожим поведением, сейчас по итогу с великим трудом едва дышит через выбитые зубы и отсутствующие губы переломанными ребрами.

Ожидание затягивается, я не слышу никого рядом и в свете проехавшей машины не вижу никого. Правда, взгляд мой ограничен растущими кустами вдоль ограды кладбища. Я все же пропускаю машину мимо и выскакиваю ей вслед, проверяя лично, что она осветит в сторону главного входа. Нет, никого не видно в косом луче света мне из своей темноты.

— Ладно, дело сделано. Теперь немного возни и пора уносить ноги, — решаю я сам про себя.

Сам удивляюсь своему хладнокровию в этот момент, никаких сожалений и угрызений совести не испытываю.

Руки точно не трясутся в любом случае. Давно уже все решил для себя.

Одну только радость, что подвисший в воздухе вопрос с маньяком решен почти на сто процентов и мне больше, как я искренне надеюсь, не придется отслеживать его жизненный путь никогда. И не нужно таскаться в тот же Новочеркасск снова в конце мая.

А ведь пришлось бы, понятно теперь, что больной придурок, над которым еще каждый день в открытую смеются учащиеся техникума, уже рыскает по парку с какими-то понятными надеждами.

Здесь он не станет рисковать, наверно, а вот в Ростове мог бы оторваться по полной в самом скором времени, раз уж начал свою охоту.

Держа фонарик около земли, зайдя сначала подальше от ограды кладбища и самого маньяка, рассматриваю свою руку, которая держала ножку. На перчатке следы крови видны, на руке до локтя тоже есть брызги, на ботинке тоже какие-то пятна имеются, на темных брюках мне этого не видно. Свет все же слабенький такой от маленькой лампочки накаливания и солевой плоской батарейки, номер 6F22 по каталогу, насколько я помню.

Вторая рука и нога обошлись без явных примет и разбросанных на них биоматериалов маньяка.

Вдоволь восстановив дыхание и наслушавшись поющих в ночи сверчков и цикад, я вернулся к телу и еще раз посветил на залитые кровью до бровей глаза. Потом прихватил маньяка за щиколотки руками в испачканных перчатках и быстренько сволок его в присмотренное засветло еще место. Здесь между оградкой могилы и ограждением кладбища имеется глубокая такая впадина, похоже, что отсюда землю на саму могилу брали когда-то.

Или прокопали, чтобы дождями могилу не заливало, как раз в пару метров длиной и сантиметров на тридцать-сорок глубиной с обвалившимися краями.

Туда я

и упаковываю ставшее очень длинным тело плотно лицом вниз, не обращая внимания на душераздирающие от такой небрежной транспортировки стоны маньяка, как раз снова шумит проезжающая машина и услышать их некому.

Пусть лежит так, меньше будет шуметь лицом в землю и кровью не захлебнется сразу.

Маньяк от моего удара упал половиной туловища на широкую тропинку, идущую мимо рядов могил, теперь я убираю его с относительно хорошо просматриваемого места и скрываю от поверхностных взглядов первых посетителей кладбища.

Как скоро его найдут? Будет громко стонать — там довольно быстро, часов через двенадцать, как только рассветет.

Для меня это не очень важно, если я к тому времени уже окажусь в Ростове-на-Дону.

Особенно, если никем здесь еще пристально не замеченный. В любом случае дубинку и перчатки придется хорошо спрятать, а брызги крови на руках и ботинках замыть.

Я подхватываю свой пакет, забыть его на месте преступления будет очень большой глупостью.

Но торопиться в любом случае мне не стоит, хотя и тянуть время тоже нет смысла.

В теории патрульная машина милиции может заинтересоваться брошенным «Москвичом» с прибитой шиной. Хотя это вполне понятная причина того момента, почему именно здесь его оставили стоять. Милиционеры могут вылезти из патрульной машины и подойти с фонарем посветить на всякий случай, могут тогда услышать стоны уже пришедшего в сознание маньяка.

Почему она должна здесь остановиться — да просто по закону подлости! Как и все в нашем мире случается.

Так, замывать руки и прятать орудие возможного убийства я буду в другом месте, на той стороне огромного кладбища, там много свежевскопанной земли на новых могилах и воды в банках для цветов.

Успел это заметить, пока обходил кладбище по кругу.

Впрочем, и по дороге туда мне нужное место может попасться, все же идти к ближайшей станции на электричку мне придется километра три вдоль частных домов. И удобнее всего попасть на улицу 8 Марта именно с этой стороны, где я сейчас стою, а не с той, где свежие захоронения.

Придется пересечь улицу Революции, потом по улице 8 Марта дойти до улицы Западенская балка, там пересечь Платовский проспект и спуститься по Длинному спуску к железнодорожной станции Цикуновка. Идущие на Ростов электрички на ней останавливаются, больше мне ничего и не требуется.

Единственно, что Платовский проспект — основная улица города и там мне придется быть очень осторожным, чтобы не столкнуться с местными гопниками или милицией.

Все это я уже заранее, еще в светлое время суток, хорошо рассмотрел на карте города, правильно понимая, что в незнакомом городе очень легко заблудиться, если нет хотя бы карты и какой-то привязки на местности. А бегать лишнего по улицам и спрашивать в темноте случайных прохожих, как пройти до вокзала, мне здесь строго противопоказано.