Кому довериться? Хирургу или роботу?
Шрифт:
Если аналитическую философию можно считать типичным образцом рационального стиля философствования, то литературная философия представлена текстами философов экзистенциалистской ориентации. В их сосуществовании выражается двойственная природа самой философии, которая колеблется между наукой и искусством и стремится пробуждать как мысль, так и чувство, пользуется как понятием, так и художественным образом. С учетом сказанного выше, нами использован, так называемый компромиссный вариант – художественно-философский текст. То есть некий сплав рациональ-ной и литературной философии. Однако, как бы я не старался сочетать разные стили философствования, пришлось труд разделить на две части по степени доминирования того или иного стиля. В
Часть I. Рациональная философия
О философском эксперименте по разрешению дилеммы «Кому до-верится? Хирургу или роботу?» и о значимости экспериментальной философии.
Книга «Кому довериться? Хирургу или роботу?» написана в стиле «Х-phi» – экспериментальной философии, объединяющей идеи философии, литературы, психологии, социологии. В ней говориться о философских аспектах современной роботохирургии с возникновением дилеммы – Кому довериться? Хирургу или роботу? Когда то в далекие-далекие времена Леонардо да Винчи мечтал о роботах. Есть выражение «Бойтесь мечтаний, они иногда сбываются». Так вот, наш человеческий мир постепенно погружается в роботизиро-ванный мир. Новый мировой поворот. Что он нам несет? Нынешнее хирургическое сословие озабочена вопросов: «Неужели наступит неслыханные похороны самой хирургии, как сакральное лечебно-спасительное рукоделие?».
Когда-то один из хирургов-виртуозов С.С.Юдин писал: – «Хирургия, воплощая в себе науку и искусство, предъявляет много требований к своим служителям: хирургам «нужны четкость и быстрота пальцев скрипача и пианиста, верность глазомера и зоркость охотника, способность различать малейшие нюансы цвета и оттенков, как у лучших скульпторов, тщательность кружевниц и вышивальщиц шелком и бисером, мастерство кройки, присущее опытным закройщицам и модельным башмачникам, а главное – умение шить и завязывать узлы двумя-тремя пальцами вслепую на большой глубине, то есть, проявляя свойства профессиональных фокусников и жонглеров». А сейчас?
Наступили новые времена, когда наметилась четкая тенденция – интервенция в медицину новых и сверхновых технологий. Какие же изменения произошли в специфике сугубо хирургической деятельности? Во-первых, все чаще мы встречаемся с фактом развеществленности и усложнения хирургической деятельности. До сих пор хирург во время операции привык пользоваться вещественным скальпелем и выполнять ручные оперативные приемы, а сейчас наступает диктат роботохирургии, киберхирургии, хептик-технологий. Причем, наметилась тенденция автономизации роботохирургии. На сегодня очень остро стоит вопрос: хирург оседлает технику или же, наоборот, техника будет править хирургом?
Между тем, в условиях все большей автномизации роботохирургии возникает вопрос о том, а не превратится ли хирург в будущем в приставку к автохирургическому комплексу? Не наступит ли деперсонализация хирурга и хирургических вмешательств? Процесс технизации медицины, в том числе и хирургии, ее кибернетизация, компьютеризация резко активизировался. В этом аспекте, у современного хирурга уже нет основания проявлять недоверие и чванство в отношении современной техники и технологий, ибо объект его про-фессиональной деятельности – больной человек, от действия хирурга будет зависеть, останется он живым или умрет. А если сам хирург признает преимущества роботохирургии, то он не должен отказываться от таких технологии. Потому его отношение к ним должно быть сбалансированным, компромиссным. В этом плане я как ни странно ближе чем кто-либо к мысли о целесообразности доверительного отношения хирургов к робототехнике.
Из анализа современного состояния хирургии сами хирурги вынесут неоднозначное мнение о том, что, действительно, нынешнее время грозит хирургии многими позитивами и негативами. В такой ситуации нужно признать, что хирургия слишком серьезная специальность, чтобы ею занимались сугубо хирурги, что потенциал всех наук, включая фундаментальные и гуманитарные для хирургии – благо и ясность, а не сумятица и сомнения в головах коллег по цеху хирургии и медицины. Ответственность должны быть присущи любому врачу, но относительно хирурга требования к ним неимоверно возрастают, так как хирург вооружен и имеет юридическое право этим оружием пользоваться. Причем, это касается не только того хирурга, который оперирует своими руками, но и того хирурга, который передоверяет больного своему робототехническому модулю. Причем, вполне обоснованно и осознанно.
Что бы ни говорили, человек хирургической специальности – фигура приметная. Однако, легендарность и шумное восхищение работой хирурга сопровождают его, лишь пока все идет хорошо. Но как только случается несчастье с оперированным больным, так все положительные эмоции, как правило, переходят в резко отрицательные, и затем требуются многие годы, а иногда вся жизнь, чтобы исправить сложившееся отрицательное мнение. Действительно, работа хирурга, как тяжелое заболевание с гектической температурой: всплески положительных эмоций чередуются с падением настроения, и нормы практически не бывает. Если подобное страдание у его больных протекает дни или недели, то у самого хирурга оно хроническое и длится столько лет, сколько он активно работает. И к этому надо готовиться профессионально, нравственно и физически всю жизнь. Ситуация резко меняется, когда к операции привлекается роботохирург. Ни эмоций и забот, ни субьективных ошибок и просчетов, ни усталости и профессионального выгорания.
– «Хирургия – это сфера человеческой деятельности, направленное на эффективное изменение человеческого организма; это упорядоченная система знаний о позитивном изменении человеческого организма», «Хирургия слишком серьезная специальность, чтобы ею занимались сугубо хирурги. Из этого хирурги должны вывести алогичное убеждение о том, что логика, математика, информатика, философия, кибернетика, техника и технологии нужны им для усиления интеллектуально-познавательного «зрения», как бестеневая операционная лампа», – писал я в своей диссертации. А с другой стороны, разве в этой теории не заложено отчуждение хирургии от человека? Может быть, когда-нибудь сами хирурги, возможно, при-знают, что все же, автономный роботохирург все же оперирует кра-сивее, надежнее, грамотнее, нежнее, чем любой хирург-виртуоз (!). Так кому же довериться? Хирургу-человеку или хирургу-роботу? Даст ли наш мысленный эксперимент ответы на эти вопросы?
На мой взгляд, настало время, когда хирургия должна использовать весь свой объективно-субъективный потенциал для внешнего и внутреннего синтеза. Хирургия должна пройти процедуру «цементации», «фундаментации» и «стержнезации», а в аспекте пролиферации своих теоретических воззрений – «через философию», «через гуманитарий» и «через технику». Почему такие вопросы требуют философского осмысления? Что значит «цементация», «стержнезация», «фундаментация»? Нужны мысленные эксперименты, чтобы понять их сущность, а затем повернутся лицом к тенденции тотальной технологизации хирургии.
Очевидно то, что в настоящее время техника «видит, осязает, ощущает» лучше, чем самый опытный врач, с помощью новых и сверхновых технологий врачебное мышление становится более эффективным и экономным. В этих условиях в сознании врача необходимо закрепить тройной переход: от созерцания к абстрактному мышлению и через него к практике. А это далеко не простая диалектическая схема. Самым показательным явлением нашего времни является технологический прорыв на базе кибернетизации, биотехнологизации, компьютеризации и пр. Одной из опасностей такой техниче-ской интервенции в медицину является… И что вы думаете? Хирург оседлает технику или, наоборот? Если робототехника получит приоритет в своем развитии и применении, то не далек тот день, когда будет объявлена деперсонализация хирургов.