Кому верить?
Шрифт:
– Нет, - почти прошептала Ксения.
– Значит дети останутся с отцом, - жестко припечатал юрист, как будто они уже находились в зале суда, и он выносил приговор.
Оставив небольшое вознаграждение за консультацию, подавленная женщина медленно, как будто состарилась на сто лет вышла, села в коляску и поехала домой.
В это же время, господин Мика Идис писал письмо своей давнишней спасительнице маркизе Орис, обрисовывая сложившуюся ситуацию и выражая надежду, что поступил правильно, уничтожая надежду молодой графини на успех в разводе. Но, добавлял он, если леди обратиться снова к нему и будет настаивать, то он не сможет обманывать её о своих правах и ему придётся следовать букве закона, поэтому он уповает, что
А Ксения ощущала себя загнанной в угол. Бытовые несовершенства мира Зеймля до сих пор вводили её в заблуждения, что она живет в обществе, где законы сродни средневековью, а подходящего случая, чтобы увидеть свою неправоту с ней не происходило. Свою некоторую свободу, которую ей предоставляли до сих пор, она воспринимала как отношение к леди из знатного рода. Ведь в имении к простым женщинам был совсем иной подход. Скорее потребительский, но и тут, жалея крестьянок, Ксения забывала, что мужчины несут на себе не меньшую нагрузку, да ещё и ответственность за всю семью.
Нельзя было назвать землянку ленивой в плане познания нового мира, но излишняя информированность в своём мире оказало ей плохую услугу. К Зеймле она подошла со своими мерками, сделала, основываясь на своих знаниях неправильные выводы, а свой маленький опыт жизни в этом мире подогнала под свои представления. Она верила маркизе, даже любила её, не подозревая знатную леди в изначальной причине попадания сюда и подачи знаний о Зеймле в том ключе, какой ей был выгоден. Была хорошей женой мужу, доверяла его словам, не спеша проверять его. Ведь мужчина в её мире должен работать и это на благо семье. Без сомнений поверила юристу о своей незавидной судьбе в случае развода. Но если бы она посплетничала с той же кухаркой, та рассказала бы ей, что уже разводилась три раза и достаточно было указать причиной на редкое исполнение супружеского долга мужчиной. Однако же Ксения была воспитана так, что сплетничать считала плохим тоном и никогда не занималась этим.
Совсем опустошенная морально, она добралась до дома и стала дожидаться Армана. В какой-то момент ей стало казаться, что может она всё накручивает, и приходившая к ней женщина всё-таки завистница, отверженная любовница и одурачила её, но первые же слова мужа, ввергли её в ещё больший шок.
– Арман, у нас была Олимпия.
– Ах, ты уже знаешь, - разочаровано протянул мужчина.
– Представляешь, эта мерзавка разорвала контракт, я вынужден искать новую...
– тут муж замялся, подозрительно вглядываясь в жену - ты точно знаешь?
– Конечно, дорогой, - ничего не соображая, ответила Ксения, даже пытаясь улыбнуться, чтобы тот продолжил говорить и развеял все её жалкие сомнения.
– Хорошо, а то мама говорила, что ты будешь против и лучше тебе не знать. Так вот я приметил новенькую гетеру и скоро подпишу с ней контракт.
– Гетеру? Постоянную любовницу?
– Ксюша, ты как себя чувствуешь? Что тебе наболтала дура Олимпия? Не верь ей, она слишком избалована.
"Кем?", хотелось спросить Ксюше. И можно ли в свете всего узнанного СЕБЯ считать балованной женой? У неё была полная свобода в деньгах, но она никогда не тратила крупных сумм, и кто знает, если попробовала бы может наткнулась на ограничения? Она сама шила себе наряды, но много ли надо проживая дни в глуши или в разъездах. А драгоценные украшения Арман ей вообще не дарил, только когда ухаживал радовал мелочами. В семейной жизни она считала, что когда он приезжает, это для неё главный подарок. И снова накатило на женщину. Олимпия швырнула ей мужа как пользованную тряпку. Толи он эту "прости-господи" так превозносил, что она считала себя богиней, толи что?
– Ксюша, ты слышишь меня? Я скажу, чтобы её больше не пускали сюда.
– Арман, а ты ходишь в закрытый клуб?
Мужчина зло выругался и раздражённо стал ходить по комнате.
– Значит наболтала.
И так он проникновенно говорил, так красиво встал на одно колено, держа руку жены в своей руке и покрывая её поцелуями, что Ксению замутило от постановочности всего действия. По-идиотски подумалось, что она порекомендовала бы ему как режиссёр, порыв убеждения сделать более эмоциональным, можно было бы порвать на себе ворот рубашки, как будто душно, использовать более порывистые жесты, словно волнение обуревает, а так, сродни студенту на первой репетиции.
Настолько всё фальшиво, неуместно и с внутренним раздражением!
Арман же расценив молчание жены, как полное её согласие уже подхватывал её на руки и нёс в постель. Он мог как угодно относиться к ней, но внешность у неё была потрясающая и проводить ночи с ней, было удовольствием, особенно когда многоопытная Олимпия так подвела. Хотелось насладиться искренностью, живой реакцией тела жены на его ласки, её доверчивостью и полной отдачей.
– Арман, поставь меня, - зло бросила Ксения.
– Что? Ксюша, любимая моя, родная, что ты говоришь? Ты не можешь сейчас?
– целуя в лицо, в шею, в оголенные плечи, прерывисто спрашивал муж.
– Я не хочу.
Мужчина немного отстранился, посмотрел на неё и неожиданно улыбнулся.
– Милая, никак у тебя характер прорезался?
Ничего не понимая Ксения на всякий случай отступила, подтянула на плечи стянутое платье и хотела уже сказать, чтобы Арман ночевал в другой комнате, но неожиданно муж сделав всего один большой шаг приобнял её и оттягивая голову назад за волосы пытливо посмотрел на неё. Недовольство, брезгливость, гнев охватили женщину. Она словно вскипела, попыталась оттолкнуть его, но муж словно с цепи сорвался. Чем больше она сопротивлялась и кричала ему гадости в лицо, тем сильнее он заводился, как будто с ума сходил.
– Ещё, ещё - уловила она слова в его стоне.
Но Ксении уже не хватало сил сопротивляться, она последним усилием вцепилась ему в волосы пытаясь отстранить больно прикусывающие грудь губы.
Когда странный, бурный секс закончился, она с омерзением отпихнула несопротивляющегося, обмякшего мужа ногой, и вышло так, что столкнула его с кровати. В ответ он медленно приподнялся, схватил ногу, которой толкала Ксения и обцеловал каждый пальчик.
Рано утром Арман уехал во дворец. Ксения, не сумев уснуть ночью, переживая произошедшее, всё думала. Ставила себя на его место, вспоминала его слова о женщинах и пришла к выводу, что у него тоже проблемы с его внешностью, как у неё. Только она всю жизнь пыталась сравняться с другими, не желала выделяться, а он принял внимание к себе как должное, пресытился и стал находить удовольствие, когда его отталкивают, не поклоняются, не пытаются угодить и откровенно посылают куда подальше. Теперь становится понятным исключительная самоуверенность Олимпии, которая кормила её годами. Она шпыняла мужчину, а ему это нравилось. И если с этой проблемой можно было бы пытаться разобраться, понять, пережить, то закрытый клуб и наркотики с оргиями точно не для неё.
Тут как раз стоило подумать о себе как о племенной кобыле. Какую гадость он принесёт в её тело? Как это отразится на будущем ребёнке? А ведь она хотела ещё девочку родить спустя года три-четыре. И как не уговаривала себя Ксения, ради детей, ради их общего благополучия, не могла она больше жить с Арманом, а тем более видеть, как её не наигранная неприязнь заводит его. Если бы ранее он подсказал ей, что именно ему нравится, то они могли бы поиграть, но не сейчас, когда тошно от всего.
К утру, как только муж ушёл, леди дала команду собрать детей в дорогу и отправилась в имение к свекрови.