Конь в пальто
Шрифт:
– Если бы не совмещала самую древнюю профессию на земле с ролью наводчицы, не пролетела бы, – напомнил Жека.
– А меня не спрашивают, что с чем совмещать, – бесхитростно призналась девушка, не заметив двусмысленности своей фразы.
Жека улыбнулся и успокоил:
– Я тебе заплачу. Считай себя временно командированной в мою жизнь. Суточные гарантированы.
– Гонишь?
– Да нет же. Наоборот, везу тебя к себе домой.
– Гонишь – в смысле: врешь.
– И в этом смысле не гоню тоже. Деньги получишь. Так что в этом плане у тебя с твоей сутерней проблем не будет.
– А у тебя?
– А я свои проблемы решаю по мере возникновения, – сказал Жека.
Получилось чересчур высокопарно, и он поморщился. Но спутница зыркнула на него с неподдельным восхищением. Глазищи у нее были – что надо. Подумав об этом, Жека притормозил и извлек из кармана походную вязаную шапочку.
– В народе такие именуются гондонами, – пояснил он. – Надевай. Думаю, справишься с этим предметом самостоятельно.
Зинка возмущенно фыркнула и передернула плечами:
– Мне не холодно.
Пришлось даму обслужить. Напялив ей колпак до самого подбородка, Жека предупредил:
– Снимать не рекомендую. Тебе же будет лучше, если не узнаешь, куда я тебя везу. Ведь спросят?
– Спросят, – глухо согласилась Зинка.
– Ну вот. А ты – ни сном, ни духом. Так надежнее.
На подъезде к своему опустевшему семейному гнездышку Жека попетлял немного по близлежащим дворам и остановил автомобиль в парке за несколько кварталов от дома. Повел Зинку в нужном направлении, придерживая ее за локоток, помог спутнице вписаться в дверной проем подъезда, вызвал лифт.
– Я задыхаюсь! – капризно сказала она в кабине. Ее голос звучал приглушенно и таинственно.
Но задыхаться по-настоящему Зинка начала лишь пять минут спустя, когда была заведена в прихожую и прижата к стене. Шапочку догадались снять не сразу, не раньше, чем она превратилась в досадную преграду для ищущих друг друга губ.
Вслед за курткой и шапочкой на пол полетели остальные предметы Зинкиного гардероба, и снятие каждого сопровождалось ее обессиленным стоном. Черным коршуном, приготовившимся растерзать добычу, Жека сгреб девушку и отнес на диван, но не уложил нежно, а сбросил с рук, с той же небрежностью, с которой избавился от плаща.
– Ты тоже разденься, – попросила Зинка шепотом.
– Молчи, – попросил он, укладываясь так, чтобы не видеть ее лицо. – Ноги слишком высоко не надо… Руки положи сюда… И не разговаривай…
Все получилось совсем не так, как намечалось.
– Ну? – неласково спросила она, когда бурная минута молчания закончилась. – И кого же ты поимел?
– Ты о чем? – безразлично спросил он, глядя в потолок.
– О том самом! Ты же не меня трахал, я чувствовала.
Не ответив, Жека встал, принес из прихожей шампанское и занялся откупориванием бутылки, потом поиском бокалов, потом разливанием вкрадчиво шипящей жидкости. Все это – не встречаясь с пристальным взглядом девушки.
– А ты не смущайся, – сказала она вызывающе. – Мне за это и платят. Я секс-посредница для неудачников.
Покончив с приготовлением напитков, Жека принялся неспешно раздеваться, с подчеркнутой аккуратностью развешивая одежду на стуле. Вернулся на диван, протянул бокал Зинке, взял свой. Молча причастились, поглядывая друг на друга поверх стеклянных полукружий.
– Значит, секс-посредница? – задумчиво произнес Жека, цедя слова вперемешку с шампанским. Его взгляд предостерегал и останавливал.
– Для неудачников, – упрямо уточнила девушка.
Жека растянул губы в улыбке. Они подчинялись ему неохотно, напряженно подрагивали, словно были отлиты из тугой резины, стремящейся вернуться в исходное неулыбчивое состояние.
– Я – неудачник?
– Ты! Неудачник!
Зинка вовремя отвела бокал. Если бы это произошло мгновением позже, она бы запросто могла поплатиться за необдуманные слова разбитой губой, а то и зубом. Повезло ей. Мужская пятерня просто зло обожгла левую щеку, не вызывая ни малейшего желания подставить правую. Обычная история. Покупатель всегда прав. Зинка с огорчением оглядела свою грудь, залитую расплескавшимся шампанским, протянула пустой бокал и хрипло попросила:
– Налей!
Когда в бокале запузырилось, она одобрительно кивнула, посмотрела Жеке в глаза и неожиданно выплеснула шампанское ему в лицо. Он даже не успел отшатнуться. Сидел, как истукан, хлопая мокрыми ресницами и машинально облизывая подкисленные губы. Подмывало в точности повторить эффектный жест Зинки, но это было бы совсем уж глупо, почти так же глупо, как знаменитый номер клоуна Жириновского, поливающего чем попало партнеров на политической арене.
– Съел? – спросила Зинка с нотками детского торжества в голосе. В ее взгляде смешались дерзость и страх, поэтому она очень напоминала нашкодившую девчушку, которая приготовилась к тому, что ее хорошенько отшлепают по попке, но извиняться не собирается. Мокрая, голая девочка с явно выраженными половыми признаками. Стоило Жеке примирительно улыбнуться, как она прыснула от смеха, а потом расхохотались оба, то и дело ударяясь склоненными друг к другу головами.
– Не обижайся, – попросил Жека, когда от смеха остались только веселые воспоминания. – Просто мне было плохо.
– Теперь тебе хорошо?
– Вроде бы так, – немного удивленно признался он.
– А мне – нет! Может быть, снизойдешь до того, чтобы осчастливить и меня? Лично!
– Вычту доллар из гонорара, – шутливо пригрозил Жека.
– Идет. По доллару за каждый личный контакт.
– Ты без копейки останешься, – прошептал он, помогая ей обвиться вокруг себя.
– Ох… – обессиленно выдохнула она, когда Жека проник в ее естество…
И это было не самое громкое и далеко не последнее восклицание, которое вырвалось из нее тем утром до того, как она смирилась с необходимостью уснуть.
Таким образом, еще до полудня Жека сэкономил три доллара, заездил подружку до беспамятства и вырос в своих глазах до размеров полового гиганта. После чего чертовски захотелось жрать. Убедившись, что Зинка действительно спит крепким, здоровым сном, он решил совершить вылазку. Нужны были продукты, напитки, сигареты. Неизвестно, сколько времени потребуется на осуществление всех намеченных планов. Одиночество больше не пугало, потому что теперь его было кому скрасить. Внезапное возвращение жены не грозило – эта гордячка никогда и ни за что не станет мириться первой. Даже ключи не потрудилась захватить, перебираясь с Анечкой к родителям.