Конан Бессмертный
Шрифт:
С трудом поднявшись, я подошел к Хакону и освободил его от пут. Командир, как подкошенный, рухнул на землю и, шипя и кривясь от боли, принялся растирать затекшие члены. Когда он наконец обрел способность двигаться, я спросил:
— Хакон, зачем они взяли с собой мешок?
— В этом мешке — болотные демоны, — ответил командир. — Перед штурмом пикты поднимут его над стеной форта и откроют. Чудовища не успокоятся, пока не перебьют всех, кто попадется им на пути. Колдун наложил на демонов заклятье — все легенды говорят об этом, — и спастись можно, только бросившись на землю. Дикари, открывшие
— Тогда нам нужно поторопиться, чтобы остановить их, — сказал я, — но в нашем распоряжении только кинжал и лук, да и то охотничий.
— Это все же лучше, чем ничего, — ответил Хакон. — Он тоже может пригодиться, если выпустить стрелу с близкого расстояния. Только действовать придется тебе одному: пикты в свалке выбили мне руку. Так что натянуть лук я теперь не смогу.
Итак, мы вдвоем с Хаконом отправились вслед за войском дикарей, ведомых владетелем Валерианом. Я нес лук колдуна, Хакон держал здоровую руку на рукояти кинжала, отнятого мной у старика.
Мы предполагали, что пикты могли разместить где-то вблизи ручья Тулиана несколько постов, поэтому переходили его с величайшей осторожностью. Затем, скрываясь еще тщательнее, перебрались через Рысью реку. Попавшееся нам на глаза перо из головного убора пикта указывало на то, что дикари проходили по этой дороге, но сейчас их нигде не было видно.
Заметили мы их только после захода солнца, окрасившего в багровый цвет небо на западе. Мы почти уже достигли полей, окружавших Шохиру. Пикты, растянувшись широким полукругом, залегли на краю опушки. Среди них были Валериан и его любовница-колдунья. Вожди дикарей сгруппировались вокруг странного мешка, привязанного к шесту.
В Шохире не замечалось ни одного огня — значит, гонец успел предупредить о готовящемся набеге. Крепость Кваниара, в отличие от города, была ярко освещена, и оттуда доносился неясный гул голосов, а также блеяние, мычание и рев согнанных из Шохиры домашних животных. Пикты значительно превосходили числом защитников крепости, но те были готовы дать дикарям достойный отпор. И если бы не эти ужасные твари с болота Призраков…
Наступала ночь; на темно-синем бархате небосвода высыпали многочисленные звезды. Сквозь просветы в листьях папоротника мы увидели узкий серебристый серп луны.
— Они будут ждать, пока окончательно не стемнеет, — еле слышно прошептал Хакон. — Может, нам удастся сейчас подобраться поближе к этому проклятому мешку?
Тут я наконец понял отчаянный план своего товарища. Ну что ж, ничего больше нам не оставалось, и, плотно прижимаясь к земле, мы поползли к стоявшему неподалеку огромному старому дубу. Прячась за его мощным стволом, мы с чрезвычайной осторожностью поднялись на ноги — кусты, в которых залегли дикари, теперь были не более чем в двадцати шагах от этого места.
Я наложил стрелу на тетиву. В этот момент послышался размеренный бой пиктского барабана, и сразу же за ним звонкие удары в гонг — в крепости забили тревогу.
Потом барабанный бой резко сменил темп на быстрое «раз-два, раз-два». Два пикта подошли к шесту и подняли его так, что мешок как бы парил над их головами.
— Пора! — раздался свистящий
Я прицелился как можно тщательнее, не забыв вознести молитву Митре: моя задача была явно не из легких. Лук, который я сжимал напряженными руками, не был привычен для меня; узкий серп луны и тусклые звезды давали слишком мало света, к тому же проклятый мешок все время раскачивался на ветру… а я не имел права промахнуться!
Темп барабанного боя еще более ускорился. Послышался свист, звон оружия, приглушенные слова приказов. С ужасающим воинственным воем пикты высыпали из укрытия и бросились к форту.
Я спустил тетиву и тут же понял, что промахнулся. Неужели не успею?! Стремительным движением я натянул лук еще раз. И тут Митра не оставил меня своей милостью: стрела попала в раскачивающуюся на фоне звездного неба цель! Раздался резкий звук, словно лопнула туго натянутая струна.
Два дикаря, которые несли мешок, взглянули вверх и в ужасе застыли. Из лопнувшего мешка начало выплывать наружу какое-то клубящееся облако.
— На землю, живо! — скомандовал Хакон и ничком упал, уткнувшись лицом в сырой мох. Не мешкая, я последовал его примеру.
Пронзенный моей стрелой мешок утратил свою округлую форму и мятой тряпкой болтался на шесте. Похожее на густой дым облако, постепенно расширяясь, окутало ряды пиктов. Затем оно стало распадаться на отдельные части — и каждая из них обратилось в ужасное существо. Эти твари были человеческого роста, с хвостом и крыльями, как у птиц, и большой круглой головой, а также длинными руками и ногами с тонкими когтистыми пальцами.
Хотя я как можно плотнее вжимался лицом в землю, чтобы не привлечь внимание демонов, все же мне удалось заметить, что их было никак не менее нескольких сотен. Протяжно завывая и визжа, они носились над воинством пиктов, которые, совершенно обезумев от ужаса, беспорядочно метались по полю, наталкиваясь друг на друга. Как только из мешка появились эти жуткие твари, один из вождей громким криком приказал своим людям лечь на землю, но только несколько дикарей выполнили приказ. Вой пиктов перекрывал даже визг болотных демонов, но все попытки спастись были тщетны; их неотвратимо настигал летающий кошмар. Совсем близко от нас жуткая тварь одним движением оторвала голову какому-то дикарю, причем его тело с хлещущей из разорванных артерий кровью успело пробежать еще несколько шагов, пока наконец не рухнуло, с треском ломая кусты.
Охваченные безумной паникой пикты носились взад и вперед по полю, и везде их настигали когти кошмарных летающих тварей. Буквально через два десятка вздохов все было кончено. Не находя больше жертв, болотные демоны один за другим скрывались в лесу, и скоро вокруг нас не осталось ни одного живого существа.
Внимательно оглядевшись, мы с Хаконом поднялись и пошли по направлению к крепости. Внезапно перед нами с земли, как вспугнутый перепел, вскочил один из уцелевших дикарей — и, вместо того чтобы с воинственным воплем ринуться на врага, резко развернулся и бросился обратно в лес. Видно, только что происшедшего кровавого побоища оказалось более чем достаточно, чтобы надолго отбить охоту к сражению даже у такого храброго и мужественного воина, каким считал себя каждый пикт.