Конан и четыре стихии
Шрифт:
Ведьма взяла фарфоровую колбу в левую руку и вытащила маленький острый кинжальчик из-за пояса. Она уже накопила солидный хирургический опыт по вырезанию сердец — все ее прежние неудачные попытки оживить Принца. Варвар не должен убежать до того, как черный лотос совершит свое дело.
Дювула кольнула существо в капюшоне своим кинжальчиком.
— Иди! — приказала она. — Доставь мне этого человека. Вон там, впереди!
Рептилия двинулась вперед. За ее спиной злобно улыбалась Дювула. Безразлично, убьет варвар этого ящера или не успеет. Ей требуется отвлечь киммерийца лишь на мгновение, чтобы бросить яд. А тогда все, кто находится поблизости, умрут. Причем моментально…
В сознании пантеры инстинкты хищного зверя перемежались вспышками человеческого разума. Только большим усилием воли Лемпариусу кое-как удавалось сохранять свое человеческое «я» в облике гигантской кошки, в которую он был превращен. Страх заставлял преследовать ведьму с большой поспешностью. Если он не сумеет добраться до нее в ближайшие часы, он — и это однозначно — проиграл и обречен окончить свои дни простой пантерой. Самое худшее заключалось в том, что его сознание постепенно превращалось в сознание дикого зверя. И со временем уже ничто человеческое не вспыхнет в мозгу хищника, темном, как бесконечная стигийская ночь.
Гонимая этим страхом, гибкая кошка неслась, не разбирая дороги. И внезапно замерла у поворота в коридоре этой замшелой, кишащей крысами крепости — как раз позади Дювулы.
Человек в Лемпариусе знал, что ему поставлен заслон, который не позволит напасть на огненноволосую женщину; но хищник уже одерживал верх. Лемпариус, бывший сенатор, бывший человек, зарычал от ярости, и его голос был голосом взбесившейся пантеры.
Звук этот испугал женщину. Она отшатнулась и громко выругалась, и лишь потом сообразила, что этой невесть откуда взявшейся кошки она может не бояться.
Разум Лемпариуса отчаянно цеплялся за контроль над телом. Он боролся даже тогда, когда пантера приготовилась к прыжку. И ему почти удалось победить — но только «почти».
Пантера-оборотень прыгнула на ведьму, Конан резко обернулся, услышав звук шагов по каменным плитам. И тогда ход событий словно замедлился тем особенным образом, как это иногда случается в минуты большой опасности. Казалось, даже воздух сгустился и стал неподвижен.
Из темноты показалась одна из рептилий. За ней торопливо шла женщина — ведьма Дювула. Конан узнал ее. Затем в воздух взвилась золотистая тень — пантера, пытающаяся вцепиться в горло ведьме. Конану показалось, что и этот зверь ему знаком.
На передней лапе хищника киммериец увидел шрам от резаной раны. Он понял, что не ошибся. Это Лемпариус. Но почему он нападает на Дювулу?
В этот момент пантера ударилась о невидимую стену, которая защищала его жертву. Опять колдовство!
Конан не стал разбираться, как все его враги оказались в одном месте, да еще у него за спиной. Вместо этого он вытащил меч. Одетый в черное стражник уже на расстоянии удара… А рев хищника привлечет сюда и остальных. В этом Конан был уверен. Не время думать! Только дело может теперь спасти положение!
Конан сделал шаг в сторону и опустил клинок, когда тварь в капюшоне прыгнула к нему. Она была бессильна против острой стали, и клинок остался торчать у нее в чешуйчатой спине. Как подкошенный сноп, рептилия рухнула на пол и увлекла за собой меч. Варвар выругался и наклонился, чтобы вытащить клинок.
Тут он услышал легкие шаги. Обернувшись, Конан увидел, как еще один стражник появляется из-за угла. Это было ошибкой бедняги — Кинна тут же ударила его пикой. Она насадила его на острие, как ломоть жареной свинины.
Пантера снова зарычала и опять врезалась в защитную стену, которая предохраняла ведьму от нападения. Ворча и фыркая, вне себя от ярости, зверь обернулся и увидел Конана. Теперь он набросился на киммерийца.
Четыре или пять ящероподобных существ с выставленными пиками завернули за угол. Оружие Кинны все еще торчало в животе убитого.
— Кинна! Сюда!
Конан видел, как ведьма возится с каким-то предметом. Что бы это ни было, оно едва не выпало у нее из рук, и ведьма поймала его только в последний момент, грязно выругавшись.
Конану пришлось всерьез заняться пантерой. Слишком поздно до него дошло, что одного меча явно недостаточно для защиты от оборотня.
Хищник попытался схватить Конана за горло. Рослый киммериец ударил без колебаний. Клинок глубоко вонзился в бок зверя и перерубил ребра, так что пантера повалилась. Но едва она коснулась пола, кровь перестала течь, и рана мгновенно затянулась.
Киммериец бросил свой меч Кинне.
— Лови! — крикнул он.
Затем выхватил из-за пояса кривой нож Лемпариуса. Кошка снова прыгнула. Конан упал на колени, подняв клинок вверх. Острие вонзилось пантере под глотку. Сила прыжка рванула пантеру вперед, над пригнувшимся киммерийцем, так что магический клинок разрезал ее от горла до середины живота. Вывалились внутренности. Пантера упала на пол, откатилась в сторону и испустила дух.
— Конан!
Это крикнула Кинна, которая яростно взмахивала тяжелым мечом варвара, не без успеха оттесняя толпу ящериц.
Конан велел ей бросить ему меч и тут же всадил клинок одной из рептилий под подбородок. Смертельно раненый, слуга Совартуса скорчился и замер.
— Вот я тебя и достала! — воскликнул кто-то позади Конана.
Он отскочил от пикинеров, чтобы поглядеть в коридор за своей спиной.
Там стояла ведьма Дювула и держала наД[ головой маленький круглый сосудик.
— Пришел твой час, варвар, твой и всех, кто рядом с тобой!
Замок задрожал, стены начали мерцать голубым светом. Витариус! Он продолжает бороться! Это очень хорошо, подумал Конан, потому что его собственная участь и судьба Кинны, похоже, уже решены…
Дювула вскрикнула, когда пол закачался под ее ногами, и она потеряла равновесие. Фарфоровая колба выскользнула из ее пальцев. Она отчаянно закричала:
— Нет!
Сосуд ударился о каменные плиты в тот самый миг, когда голубое мерцание погасло. Из осколков колбы поднялись густые зеленовато-желтые облачка пыли, которые быстро заполняли коридор.