Конан и карусель богов
Шрифт:
Сердце Конана билось часто и сильно, едва не выпрыгивая из груди; и с невольной горечью он подумал о собственной седине, так не вяжущейся с роскошными кудрями его воскресших былых возлюбленных.
– Но я же звал совсем не их! – продолжал упрямо повторять посланец Крома. – Откуда они здесь взялись? Чье это злое чародейство, помоги мне Кром?!
Белит первой дошла до края Камня Судеб. И, верно, в тот же момент у нее открылись глаза или с них спала некая пелена – она увидела Конана.
– Всемогущие боги, это ты! – прошептала она, глядя на киммерийца в упор постепенно расширяющимися
– Клянусь грудями Дэркето! – послышался возглас Карелы, прежде чем Конан успел ответить Белит, – Конан!
Белит обернулась стремительно, точно пантера, заслышавшая шорох оленя в чаще.
– А это что еще такое? – прошипела она и голос ее не предвещал Рыжему Ястребу ничего хорошего. – Что это тебе от него потребовалось?!
Карела тотчас же показала когти.
– Ах ты, драная помоечная кошка, не вздумай тянуть к нему свои грязные лапы! – взвизгнула она, без долгих колебаний хватаясь за меч. – Защищайся, не то я сейчас малость подпорчу твое драгоценное личико!
Белит не успела ответить; Испарана, Раина и Валерия тоже оказались на Камне; раздался целый хор охов, ахов, вздохов и восклицаний.
– Конан! Конан! Конан! – неслось на разные лады со всех сторон. Казалось, что посланца Крома вообще никто не заметил.
– Тихо все! – внезапно взревел тот, высоко вскидывая свой боевой топор. – Во имя могучего Крома, пославшего меня сюда – что все это значит?! Вы, вышедшие из Серых Стран Смерти – как смогли вы оказаться здесь?! Мои заклятия призывали совсем не вас – и, вдобавок, не облеченных в тела!
– Тебе что, не нравится та плоть, в которую я, как ты выразился, облечена? – гордо подбоченясь, с презрением бросила посланцу бога Белит.
Сейчас она и вправду была чудо как хороша. Каждый изгиб ее молодого тела дышал силой и неистовой чувственностью. Кончики высоко поднятых упругих грудей были направлены на посланца, словно острия копий; крутое бедро соблазнительно выгнуто, полные губы полуоткрыты и чуть высунутый язычок медленно прохаживается то вправо, то влево, лишний раз облизывая ослепительно белые зеркальца безупречных зубов. Она вроде бы позабыла даже о ссоре с Карелой.
И тут оказалось, что и посланцы богов, давно ушедшие из мира смертных в высокие подзвездные чертоги, несмотря ни на что, сохраняют память о своем земном бытие. Бледные щеки посланца залила густая краска, словно был он робким пятнадцатилетним юношей, впервые оказавшимся у постели многоопытной куртизанки…
Остальные женщины на мгновение затихли, напряженно наблюдая за этим словесным поединком.
– Никто и не говорит, что тело твое плохо, о добыча Серой страны, жестче, чем следовало бы, отрезал посланец, словно устыдившись своего смущения и теперь пытаясь скрыть его за показной грубостью. – Суть в том, что вы не сможете помочь киммерийцу Конану в день его последнего боя так, как смогли бы те, кого я вызывал вместо вас!
– Это кто ж такие? – насмешливо поинтересовалась Испарана.
– Его друзья, – ответил посланец. – Его друзья, ныне волею могучего Крома ставшие духами и могущие теперь сразиться не только с противниками из плоти и крови, но и с
– Мы справимся не хуже! – вспыхнула Карела.
– Что нам теперь какие-то демоны! – вторила ей Валерия.
– Мы мертвы – так чего нам бояться? – подала голос и молчавшая Раина.
– Я могу сражаться куда лучше каких-то там духов! – гордо бросила Испарана. – И, хотя этот обманщик и похотливый воришка не заслуживает моей благосклонности…
– Как ты, тварь, назвала его?!! – разом вскричали все остальные женщины, явно намереваясь вцепиться Испаране в волосы.
– Как же мне называть его? Он был моим любовником!
– Но и моим! И моим тоже! – раздалось со всех сторон.
После этого речи вернувшихся из небытия подруг Конана стали окончательно неразборчивы для мужского уха. Все потонуло в негодующих воплях, взвизгиваниях и взаимных оскорблениях. Выглядело это так, словно все они уже не один год знали друг друга и киммериец изменял каждой из них с другими, причем на глазах у остальных. Они оказались подозрительно хорошо осведомлены обо всех обстоятельствах знакомства Конана с каждой из них; однако каждая полагала, что при всем при этом киммериец близок был только с ней одной…
– Да тихо вы, наконец! – прикрикнул Конан на свой необыкновенный отряд. – Неужто вы не понимаете, что случилось?! Вы же вышли из врат самой Смерти! Разве не ясна вам воля Богов? Мы должны сразиться с тварями из неведомых преисподних, помоги нам в этом Кром! Тогда мои люди останутся целы и смогут уплыть – я правильно понял твои условия? – повернулся к посланцу Конан.
– Воистину правильно, – ответил тот с легким поклоном. – Все доверившиеся тебе будут спасены и – наш Отец поклялся в этом! – смогут отыскать дорогу домой. Что же до вас, – обратился он к чуть присмиревшим женщинам, – то, верно, я могу предложить вам то же, что и тем духам, что должны были явиться на мой зов – возвращение обратно на землю. Возвращение не бесплотными тенями, но живыми, воскресшими, облеченными в плоть! Думаю, вы не станете отказываться?!
– Нет! – единодушно воскликнули воительницы. Это “нет” звучало более чем убедительно.
– Тогда – следуйте за мной! Нам предстоит нелегкое дело; я смогу помочь вам, но лишь советом. Таковы ограничения, наложенные на меня нашим Отцом.
– Хороший совет в нужный момент – тоже немало, – проворчала Испарана.
– Ладно, идем, – скомандовала Белит, и остальные тотчас же ощетинились.
– Что это ты здесь распоряжаешься?! Здесь тебе не твоя пиратская лохань! Если ты навела чары на Конана и ухитрилась переспать с ним, это еще не значит… – раздалось со всех сторон.
Белит зашипела, словно рассерженная кошка; ее острые коготки уже потянулись к щеке Испараны; лишь звонкий удар боевого топора о камень остановил ссору. Удар этот прогремел, словно могучий боевой колокол; камень отозвался долгим и переливчатым звуком, тьму на миг озарила серебристая вспышка.
– Если будете браниться – отправитесь обратно в Серые Области, и второго шанса выбраться оттуда у вас уже не будет! – прогремел посланец. Вы сможете победить, только действуя заодно, как пальцы одной руки! Понятно?!