Конан Полководец
Шрифт:
Фавиан заткнул пробкой бутыль и сгреб кубки. Конан смотрел на залитый ликером стол и уже ничего не хотел говорить.
— Ладно, парень, мне надо готовиться к ужину, — сказал Фавиан. — А тебе надо торопиться к своему. Но мы еще поговорим. И если мой отец не остынет к этой идее сохранения нашего рода, то твоя удача будет и дальше тебе улыбаться.
Конан вышел из комнаты Фавиана слегка пошатываясь, с головой, затуманенной крепкой выпивкой. С трудом найдя путь вниз, он спустился в комнату слуг и сел за стол.
Лидия не появлялись, и Конан
Внезапно появившись в общей комнате, Лидия быстро прошла через нее, даже не взглянув на Конана. Он тяжело поднялся из-за цивилизованных мужчин и женщин я их непредсказуемые настроения.
Уже поздно ночью Конана разбудили какие-то неясные звуки: тяжелые шаги и приглушенные рыдания. Он быстро вскочил на ноги и отдернул занавеску. Мерцание свечей было слабым, но Конан успел увидеть полуодетую фигуру, только что исчезнувшую в одном из альковов.
Это была Лидия. В одно мгновение Конан пересек комнату и вошел в темный закуток.
— Лидия, — шепотом сказал он, опустившись на колени перед ее постелью, где она лежала, содрогаясь в рыданиях. — Что случилось, девочка моя? Тебя кто-нибудь обидел?
— Нет, Конан, уйди, пожалуйста, — с трудом произнесла она. — Не беспокойся, все нормально.
— Да что же такое, милая? Ты можешь мне сказать… О, Кром! — Рука Конана коснулась вздувшихся горячих рубцов на спине девушки, они были липкими от крови. — Кто это сделал, скажи мне?
Но Лидия ничего не ответила. Когда Конан собирался вновь спросить ее, он вдруг услышал металлический звук кованых ботинок в соседней общей комнате. Шаги приблизились к алькову, и жесткий бесстрастный, голос спросил:
— Здесь есть девушка по имени Лидия?
— Да, сэр, вот там ее кровать, — откликнулся юношеский голос.
Конан отдернул занавеску и увидел двух Железных гвардейцев, один из которых держал в руке пику, а другой — горящую свечу. Из-за занавесок других закутков стали выглядывать слуги, но никто из них не проронил ни слова.
— Девушка Лидия, ты пойдешь с нами, — приказал один из гвардейцев.
— Никуда она не пойдет. Она плохо себя чувствует, — Конан вышел из алькова, задернув за собой занавеску, чтобы не было видно Лидии.
— Она должна пойти с нами по приказу барона. Отойди в сторону! — гвардеец поднял пику, увидев, что Конан не двигается с места. Второй гвардеец поставил свечу на стол и положил руку на рукоятку меча.
В этот момент из-за занавески вышла Лидия. Пошатываясь, она прошла мимо Конана и подошла к гвардейцам. На ней было наспех наброшенное меховое одеяло, но Конан увидел часть спины с ярко-красными
Гвардеец со свечой пошел вперед, за ним двинулась Лидия, шествие замыкал гвардеец с пикой, который, услышав, что киммериец направился за ними, остановился и поднял свое оружие. Но Конан не отступил ни на шаг, молча глядя гвардейцу в глаза. Поколебавшись несколько мгновений, гвардеец повернулся и поспешил за удаляющейся свечой.
Они прошли через ночные коридоры и поднялись по лестнице наверх. Миновав несколько открытых дверей, они остановились у одной из них. Гвардеец с пикой вновь обернулся и загородил Конану древком вход в комнату.
Это была комната Фавиана. На кровати, среди беспорядочно разбросанных одеял, сидел полуодетый юный лорд, опустив голову и уперевшись руками в колени. Посреди комнаты стоял барон Бальдр, всем своим видом выражая крайнее недовольство и гнев. Рядом с ним со злорадным выражением на лице стоял Своретта.
Когда Лидию втолкнули в комнату, она упала на одно колено — или из почтения к присутствующим, или от слабости. Барон подошел к ней и, схватив за волосы, поднял ее залитое слезами лицо к свету.
— Итак, что здесь делала эта девица, простая прислужница за столом? — гневно спросил барон, отойдя от Лидии.
Фавиан поднял голову и заговорил усталым и все еще пьяным голосом:
— Она заигрывала со мной, отец. Она навязывалась мне, но у нее ничего не вышло. Слишком много хочет эта простая девка! — Он встретился глазами с Лидией, и на его лице появилась наглая усмешка. — Когда они стала слишком уж назойлива, я наказал ее кнутом. Разве я неправильно поступил, отец?
Бальдр встал перед Фавианом, испепеляя его взглядом.
— Фавиан, неужели я должен объяснять, почему я так возмущен? Я не тащу к себе полуголых девок, как скотину, по коридорам замка! Не забывай, что это мой дом, а не заморанский бордель! Это дом твоей матери, — барон нервно прошелся по комнате, затем снова подошел к сыну. Если тебе необходимо давать выход своим страстям, можно делать это и другим способом. Но твое поведение скандально и вульгарно, оно идет во вред морали всего дома!
— Ладно, отец, я извиняюсь, раз ты так хочешь, — раздраженно мотнул головой Фавиан. — Но, может быть, хватит об этом?
— Хватит? Ну хорошо. Но только с этого момента прекращаются твои вольности, — жестко произнес барон. — Теперь ты будешь находиться под постоянным присмотром. А эта женщина в доме больше оставаться не может, она должна быть казнена.
— Отец! — испуганно воскликнул Фавиан. — Разве нельзя просто отослать ее куда-нибудь?
— Домашняя прислуга не должна вступать в какие-либо отношения с благородными господами. Это из ряда вон выходящий случай, — Бальдр презрительно указал рукой в сторону Лидии, которая вновь горько зарыдала. — А если сна вернется через год с ребенком в подоле и будет претендовать на какие-то права?