Конан (сборник)
Шрифт:
– Амальрик даже не знает, что ты здесь!
– спокойно ответил собеседник.
– Точно так же, как и Валерий. Оба они считают, что ты погиб под Валкой.
Конан прищурил глаза.
– Я чувствовал далеко идущий замысел, но был уверен, что это Амальрик... Так, значит, все они - Амальрик, Тараск и Валерий - всего лишь куклы, танцующие под твою дудку? Но кто же тогда ты сам?
– Разве это так важно? Ты просто не поверишь, если я расскажу тебе правду. Но если ты захочешь, можно вновь вернуть тебе трон Аквилонии.
Глаза Конана стали похожи на волчьи.
– А за какую цену?
– Ты
– Иди ты к дьяволу!
– сплюнул Конан.
– Я не кукла! Я мечом добыл себе корону! И не в твоей воле жонглировать троном моей страны! Королевство еще не разбито, - одна битва еще ни о чем не говорит.
– Воевать можно не только железом, - терпеливо возразил Ксалтотун.
– Разве меч повалил тебя в твоем шатре перед началом сражения? Нет, - то был сын тьмы, пилигрим межзвездных пустынь. Это его веющие ледяным холодом черных бездн пальцы заморозили кровь в твоих жилах и высосали все твои силы! Пальцы до того холодные, что сожгли твое тело, словно раскаленное добела железо!
А скажи, - какая случайность заставила человека, одетого в твой панцирь, повести рыцарей в расселину между скалами? И какая случайность обрушила на них глыбы гранита?
Конан молча глядел ему в лицо, но по спине его ползли мурашки. Жизнь любого варвара была до предела насыщена мифическими магами, чернокнижниками и колдунами, и только глупец теперь мог подумать, что Ксалтотун не принадлежит к ним. В сидящем перед ним человеке чувствовалось что-то непостижимое, непонятное свидетельство сверхчеловеческого влияния на силы Времени и Пространства, веющее дыханием огромного ужаса и зла. Но гордость не позволяла ему уступить.
– Все равно обвал - случайность, - упрямо сказал он.
– А ту расселину стал бы атаковать любой.
– Вовсе нет. Ты бы не пошел туда, заподозрив ловушку. Да и перед этим: ты не перешел бы реки, пока не убедился в том, что бегство противника - не обычная военная хитрость. И даже в безумии схватки твоя душа не послушалась бы гипнотического внушения, чтобы забыв про осторожность, вслепую сунуть голову в западню, как это произошло с человеком, заменившем тебя на поле брани. У него была не такая сильная воля.
– Но если все это было запланировано уже заранее, - скривился Конан, - и участь моей армии была предрешена, что же помешало "сыну тьмы" убить меня еще в шатре?
– Ты был мне нужен живым. Даже без помощи магии можно было догадаться, что Паллантид вышлет кого-то другого в твоем одеянии. Я надеялся взять тебя живым и здоровым. Ты можешь пригодиться при выполнении моих планов. В тебе есть настоящая звериная сила, которой так не хватает моим союзникам. Жаль, что ты считаешь меня своим врагом, - из тебя вышел бы неплохой вассал.
Конан даже поперхнулся, услышав эти слова, однако Ксалтотун не обратил на его ярость никакого внимания. Вместо этого он взял со столика, стоявшего неподалеку, небольшой хрустальный шар, поднес к лицу и выпустил из рук. Тот неподвижно завис прямо в воздухе, и было ясно, что это не шарлатанство - он не был подвешен каким-то хитрым способом. Он просто висел, словно помещенный на незыблемое основание. Конан с неприязнью следил за проводимыми в его присутствии магическими фокусами, но был все-таки заинтригован.
– Хочешь узнать, что сейчас происходит в Аквилонии?
– спросил чернокнижник.
Хозяин комнаты всмотрелся куда-то в глубину шара и произнес:
– Сейчас там вечер следующего дня после сражения под Валкой. Главные силы Немедии еще минувшей ночью встали лагерем в долине, а отряды всадников до сих пор преследуют бегущих. С рассветом армия погрузилась в обоз и двинулась дальше на запад. Просперо из Поинтана, со своим десятитысячным корпусом был всего в нескольких милях от поля битвы, когда на рассвете наткнулся на бегущих оттуда воинов. Он упорно шел всю ночь, но так и не успел к сроку, и был вынужден сразу отступить к Тарантии, будучи не в состоянии объединить разрозненные остатки разбитой аквилонской армии. Объявив мобилизацию конного транспорта в попутных селениях, он уже почти довел своих измученных воинов до столицы.
Я вижу его утомленных рыцарей в серых от дорожной пыли доспехах, что гонят вперед своих не менее усталых коней. Вижу улицы Тарантии. В городе хаос. Сюда уже каким-то образом дошла весть о поражении и смерти короля Конана. Ошалевшая толпа дрожит от страха - король погиб, и нет никого, кто смог бы ее защитить от немедийского вторжения. Исполинская тень надвигается на Аквилонию с востока, где небо уже почернело от дыма пожарищ...
Это задело Конана за живое:
– Чем докажешь, что это - не пустые слова? Любой придурок с городской площади мог бы порассказать то же самое! И если ты утверждаешь, что все это увидел в этом паршивом шарике, то ты просто лжец и мерзавец, в чем нет никаких сомнений! Просперо удержит Тарантию, опираясь на поддержку сплотившихся вокруг него баронов. Объединившись с поинтанским правителем Троцеро, который вместо меня станет управлять королевством, они прогонят всех немедийских псов и заставят их с визгом вернуться в свою псарню! Что такое пятидесятитысячная армия? Аквилония ее раздавит! Эти люди никогда больше не увидят Бельверуса. Под Валкой покончено не с Аквилонией, а всего лишь с ее королем!
– Аквилония уже погибла!
– твердо возразил ему Ксалтотун.
– Ее уничтожат меч, огонь и копье, а если они не справятся, в бой ринутся силы вечного мрака. Точно так же, как скалы вод Валкой, рухнут целые горы и стены городов. Реки выйдут из берегов и затопят долины, да что там долины - области. Но будет все-таки лучше, если мои заклятия не понадобятся, ибо они могут вызвать к жизни такие силы, что в состоянии потрясти мир.
– Из какого же ты выполз пекла, черный пес?
– процедил сквозь зубы Конан, в упор глядя на страшного чародея. И помимо своей воли снова задрожал - здесь чувствовалось что-то невероятно древнее и дьявольское сразу.
Ксалтотун продолжал сидеть, неподвижно склонив голову, словно прислушиваясь к шепоту космоса. Казалось, он не слышал нанесенного ему оскорбления. Потом он неторопливо потряс головой и равнодушно взглянул на пленника.
– Что?.. А...
– ты не веришь тому, что я тебе сказал... Ладно, я уже устал от нашей бесполезной беседы. Действительно, проще до основания разрушить непокорный город, чем облечь свои мысли в словесную форму, доступную безмозглому дикарю.
– Если бы мои руки были свободны, - уверил его в ответ Конан.
– Я быстро сделал бы тебя безмозглым... трупом!