Концессия 3
Шрифт:
Таки управившись с последней задачей, я щёлкнул выключателем – одним из, чтобы врубить только дежурное освещение на одной из стен, проморгался и с нескрываемым любопытством уставился на пленника. Ну, что сказать? Юнец, как я и предполагал. Чернявый, относительно длинноволосый – патлы лишь чуть закрывают уши. И тоже вьются, как у Хулио. Но в остальном типаж совершенно иной, я бы даже сказал, с изрядной примесью тоже южной, но не испанской крови. Довольно смазливый. И неуловимо кого-то напоминающий. Вот только кого именно, убей – не пойму! Одет типично для молодняка Порто-Либеро: кроссы, треники, футболка и по случаю глубокой ночи – или очень раннего утра – тёмный худи с капюшоном. Прохладно в это время, знаете ли. Ну и ещё один характерный штришок – мускулистость. Не подчёркнуто раскачанный, как некоторые, а, такое ощущение, то ли пловец, то ли гимнаст. В общем, спорту не чужд.
– Н-да… ну и что же с тобой делать, красавец? – хмыкнул я себе под нос.
Потом подошёл поближе, проверил пульс и дыхание – сначала органолептическим методом, потом с задействованием смарта с активированной фитнес-программой, убедился, что от асфиксии мой невольный гость не загнётся, да и полез в пулемётное отделение трака, досыпать. Ну а чего? Не посреди же ночи устраивать допрос с пристрастием? А так он скоро очухается, помаринуется в неизвестности, попробует позвать на помощь – флаг в руки, кроме нас с ним на пару кварталов вокруг ни души! – и придёт к очевидному выводу, что лучше со злобным пленителем договориться по-хорошему. Ну и я рядом, в случае чего. Так что совесть моя абсолютно чиста.
Глава 1-4
– //-
– Ну чё, пендехо, дождался?! – злобно пнул я пленника по… стулу.
Если точнее, то под сидушку, примерно в районе копчика бедолаги, что никакого труда не составило, потому как мой «гость» в неуёмном своём стремлении обрести свободу умудрился опрокинуться на бок. Наверняка чем-нибудь чувствительно приложился, тем же локтем, например, но от этого факта во мне лишь дополнительная злобная радость проснулась. Я даже почувствовал себя практически отмщённым, хотя, должен признать, моя вина в этом тоже есть. В каком смысле? Да в самом прямом: облажался Олег, причём по полной. Но кто же знал, что у этого придурка глотка лужёной окажется?! Плюс упорство, плавно переходящее в упрямство – не меньшее, чем у Сигизмунда. Ну, знаете, как это у котов бывает? Если ему надо, то он может часами торчать у закрытой двери и орать, как резаный, мол, открой, изверг! А когда откроешь, он башкой в проём сунется, фыркнет да свалит восвояси. Да ещё и презрением окатит, как холодным душем. Вот примерно в такой ситуации я и оказался, когда поленился заклеить пленнику рот. И ведь, прошу заметить, абсолютно ничего этому не мешало! Скотча завались, руку только протяни! Но всё лень-матушка! Ну и немного опасение, что с заклеенным ртом пленник кони двинет, а мне это совсем ни к чему. Так-то всего лишь киднеппинг, а будет «мокруха», тьфу-тьфу-тьфу!
А этот придурок и рад стараться! Очнулся где-то через час после того, как огрёб, какое-то время потаращился в темноту – уже, надо сказать, слегка порозовевшую от близкого рассвета – и давай надрываться! Вернее, сначала он просто довольно деликатно прочистил горло, потом негромко позвал загадочного «кого-нибудь», и лишь затем, не дождавшись ответа – а кто бы ему ответил, если я дрых без задних ног, а все эти подробности выяснил уже потом, просмотрев запись с камеры смарта? – принялся драть глотку. И довольно быстро перешёл от нейтральных «эй», «мужик» и «омбре» к прямым оскорблениям, в том числе и матерным. На этом месте я уже продрал зенки и полез выяснять, что за кипишь. Естественно, лично перед пленником светиться не стал, дотянулся до смарта, который перед сном предусмотрительно установил в верхнем люке так, чтобы вандал попадал в поле зрения камеры, и врубил запись на повторе. К чему такие трудности? Да просто камер в пулемётном отсеке своих ровно три, по бортам и на корме, да вот беда, установил я их накануне побега из Мэйнпорта, а подключить к бортовому компьютеру не успел. Ну а во всём помещении вообще ни одной, потому как для владельца и предыдущих арендаторов система мониторинга показалась ненужной роскошью. А в траке, тем более таком, как мой, они жизненная необходимость. Надо только до ума довести. Ну а пока вот так, с извращениями и с приглушённым звуком.
Но даже в таких условиях клятый горлопан что-то расслышал и принялся орать ещё громче, а потом, не удовлетворившись результатом, и в путах извиваться начал. С закономерным результатом. Можно сказать, пацан к успеху пришёл. Как бы то ни было, но падение на жёсткий бетонный пол вынудило-таки вандала на некоторое время заткнуться. Видимо, головой ударился. И я даже умудрился снова прикорнуть, но вновь ненадолго – очнувшись, пленник не придумал ничего лучше, как горланить похабные песенки на испанском. На моё счастье, одна из самых высоких нот далась ему неудачно, и долбаный придурок таки сорвал себе голос. Я было выдохнул с облегчением, но тут же нарисовалась новая напасть – пленник принялся скрести стулом по полу. Чего он этим пытался добиться, от моего понимания ускользнуло, тем более, что довольно скоро я вновь провалился в беспокойный сон, и окончательно пришёл в себя лишь по сигналу будильника. Ну а чего? День сегодня обещает быть насыщенным всяческими событиями, как-то: визит Инес, потом Серёги, который наверняка завалится с дружбанами и Вовой, поездка на стрелковый полигон охотничьего братства, весьма вероятно, за спиной у Инес, которая будет на «Эль Торо» и не упустит случая позабавиться со стреляющими игрушками, и уже под вечер я смогу уделить какое-то время себе, любимому. Но последнее не точно. Зато что точно, так это допрос вандала-граффитчика, который лучше не затягивать. Да-да, потому что лишние свидетели мне ни к чему. Понятно, что я постараюсь склонить пленника к сотрудничеству, и тогда нужда в путах отпадёт, равно как и претензии ко мне с его стороны по поводу насильственного удержания и откровенных издевательств. Соответственно, и потенциальные свидетели таковыми быть перестанут. Но на это требуется время, а его в обрез.
Собственно, с этого я и начал, наспех умывшись и оправившись. Санузел здесь, кстати, отдельная песня, но про него потом, чтобы не отвлекаться от главного.
– Чего заткнулся, болезный? – повторно пнул я сидушку, для, так сказать, усиления эффекта. – Голос пропал?
– С-сам т-ты!!! – прохрипел пленник. И закашлялся, сдувая пыль с пола. – Вот ты ур-род, кха!
– От урода слышу, - хмыкнул я и рывком вернул стул вместе с сидельцем в исходное положение. Увернулся от неуверенного плевка, влепил наглецу подзатыльник средней силы и задумчиво протянул: - Ну и что же мне с тобой сделать, а? Может, воплотить в жизнь сюжет баннера?
– Чего?! – опешил вандал. И зачастил, бессильно царапая пол носками кроссов: - Эй, кхр, мужик, т-ты ч-чего?! Ч-чего удумал?! Я не из этих!
– Так я тоже! – одарил я парнишку безмятежной улыбкой. – Но в твоём случае готов пожертвовать репутацией гетеросексуала. Исключительно в воспитательных целях, дружок! Да и тебе-то чего расстраиваться? Один раз, как говорится, не…
– Эй!!! Мы так не договаривались!!!
Надо же, голос прорезался! Видать, и впрямь до печёнок пробрало. Ай да Олежек, ай да… педагог от бога!
– Ну а чего тогда делать, раз ты не хочешь? – напоказ задумался я. – Рожу начистить? Так смысла нет, ты от этого ещё большую злобу затаишь, и лови тебя потом, снова люлей вешай. Какой-то замкнутый круг получается, не находишь? Проще уестествить тебя, да под запись! Вот ты у меня где тогда будешь! – продемонстрировал я бедолаге сжатый до хруста правый кулак.
Судя по побелевшему лицу пленника, в котором не осталось ни кровинки – в смысле, в лице, а не в пленнике, перспективу он осознал сразу же. Но, надо отдать ему должное, до плаксивых просьб типа «пожалуйста, не надо» и «я всё для тебя сделаю» не опустился, просто принялся с удвоенной силой извиваться в путах. Были бы это веревки, глядишь, уже чуток и ослабил, но с проволокой такой номер не прокатил. Кстати, страшно представить, что у него на запястьях и голенях творится. Наверняка уже синяки намял, причём вкруговую. А вот нефиг было мне ворота поганить. Так что поделом.
– Или ну его к демонам? – чуть снизил я накал страстей. – Может, тебя понять и простить? Как считаешь? Что, не веришь своему счастью?
Пленник угрюмо помотал головой.
– Хм, правильно не веришь! – ухмыльнулся я как можно гнуснее. – Без наказания тебя оставлять нельзя. Но и репутация… кхм… тебя как звать-то?
– Хавьер, - машинально брякнул пленник и снова заткнулся, спохватившись.
– Хавьер? – задумчиво посмаковал я. – Странно… судя по роже, тебе бы Ксавье подошло куда больше. Парле ву франсе, мон шер ами?
– Чего?! – снова удивлённо вылупился на меня паренёк. – А! Нет, только испанский и интер.
– Значит, по-русски тоже не понимаешь, - буркнул я на языке родных осин, и незамедлительно удостоверился в собственной правоте – пленник недоумённо прислушался и ничего не ответил.
– Короче, я к чему? – снова перешёл я на интер.
– Не стоишь ты потери репутации… кстати, знаешь бородатый анекдот про шотландца Джона, который был строителем? Нет? Ну и ладно. Так что же с тобой делать? Бить, я так понимаю, бесполезно… все-таки уестествлять? Сам не хочу, хоть ты, братец, и весьма смазлив. Наверняка девчонкам нравишься… точно! Придумал! Посиди пока тут, никуда не уходи! – потрепал я вандала по щеке и поднялся на ноги.