Конец дороги
Шрифт:
Вернулись домой, где садовник и еще три африканца уже ждали согласований и разрешения на работу. Я переоделся, раздал указания и полез в подвал разбирать снаряжение, а жены на крыльях любви понеслись готовить. Правда потом выяснилось, что готовила Земфира, а они просто наблюдали за процессом, но сразу я этого не узнал и за обе щеки уплетал густой фасолевый суп с копченой грудинкой с салатом из местных морских обитателей. При этом нахваливая внезапно прорезавшийся кулинарный талант у девочек.
Набив пузо, опять полез в подвал и провозился там до самого вечера. У нас скопилась масса снаряжения и оружия, и определить все по уму долго не получалось.
Хотя лишнее это. Слуги в подвал не полезут даже под страхом смерти, а преступность в городе вообще отсутствует как таковая. За проступки потяжелее вешают на центральной площади, а за те, что полегче, быстренько отправляют на алмазные копи, после чего воришки скоро начинают жалеть, что их не повесили. Так что обойдусь без самострела, тем более наш район отлично охраняется. Раз в месяц жители платят по триста ливров с дома в местную маленькую охранную компанию, и район находится под неусыпным контролем. К тому же армейских патрулей хватает, да и в город доступ строго контролируется.
Когда наконец выполз из подвала, выяснилось, что я потерялся во времени, что и неудивительно, очень уж люблю возиться с оружием и прочей милитаристской снарягой.
Но жены меня быстренько вернули в действительность и отправили в ванную мыться, ибо уже на носу была вечеринка у Жоры. Впрочем, спокойно этим заняться они не дали и проникли ко мне с явно похотливыми намерениями. Я попытался заговорить девам зубы, предложил продать почти все алмазы, а на вырученные деньги купить им машинку для разъездов по городу.
Девы недолго думали, согласились и дружно совершили то, для чего, собственно, в ванную и проникли. Я почувствовал себя изнасилованным, но довольным. Потом лежал на кровати с бокалом коньяка и смотрел, как Инга и Герда собираются на вечеринку. Хочу заметить, довольно увлекательное зрелище. Надо только вовремя поддакивать, а то можно и тюбиком помады в глаз получить. А вообще, я, кажется, вывел формулу нашего счастья. Только не смейтесь…
Есть много мнений и даже пословиц о двух хозяйках в доме, о женской дружбе и женской любви. Мнение категорично: две хозяйки в доме не уживутся и одного мужчину никогда не поделят. Я в курсе подобных утверждений, поэтому все же немного побаиваюсь. Но как ни странно, у нас пока получается совсем наоборот. Несмотря на совсем разную внешность, Герда и Инга похожи на близнецов, и порой, удивляясь сему факту, я предлагаю поискать им общие родственные корни. Нет, правда, пока сам не увидел, думал такое априори невозможно. Они думают одинаково, говорят одинаково и страстно любят друг друга. Даже одеваться стали почти одинаково, и всегда в разговоре объединяют себя в одно целое, говоря «мы», а не «я».
Глядя на это, я частенько задумывался о своей роли в этом союзе. С Гердой мы встретились и полюбили друг друга раньше, еще даже не подозревая о существовании Ингеборги. А вот она, в свою очередь, скорее всего полюбила Герду, а меня только как придаток к ней. Получается, для нее я и Герда стали одним неразделимым целым. Соответственно и любит она как единое целое.
А еще следующей причиной столь сложного треугольника я вижу западные корни моих женщин. Скорее всего, такое никогда бы не случилось со славянками, тут дело и в менталитете, и в воспитании, и в окружении. Инга
Но есть еще один интересный момент. Гипертрофированное чувство равноправия, сиречь феминизм и всякие гендерные заморочки, присущие западным женщинам, исчезли из Герды и Инги бесследно. Им как раз нравится быть женщинами, со всеми их слабостями, и они совершенно не возражают против моего условно доминирующего положения, извлекая из этого нешуточные преференции. Но и я как бы не возражаю. Всем доволен. Как сейчас. Лежу, попиваю коньячок и любуюсь своими женщинами.
– Одеваться, как мы поняли, ты и не собираешься, – заметила Герда, вертясь перед зеркалом.
– Одежду тебе Земфира погладила, одевайся, мы ждем, – продолжила Инга, укладывая свои шикарные волосы.
– Дамы, судя по тому, в какой стадии одевания находитесь вы, у меня в запасе есть минимум полчаса, – заметил я. Оные дамы, собственно, пока ничего и не удосужились на себя надеть.
– Нам недолго осталось. Ты дольше одеваешься…
– Гораздо дольше…
В итоге коньяк я все-таки допил, даже успел повторно проконтролировать салон «Хамви» на предмет наличия пыли, и только после этого появились мои девы. Надо сказать, выглядели они совершенно очаровательно.
Некоторое время ушло на комплименты девочкам, потом меня заставили еще раз пройтись щеткой по сиденьям, и наконец мы отправились на вечеринку.
Несмотря на то что мы прибыли вовремя, все гости уже оказались на месте. Надо сказать, Жорик устроил шикарный стол, даже с рыбой-фиш и жареными поросятами. Ну и прочими изысками, достойными мишеленовского ресторана.
Итак, кроме Моисея Львовича, который оказался вдовцом, и Жоры с женой Ниной, кстати, совсем на еврейку не похожей, пришли десять человек.
Доктор Лейбович Натан Израилевич и его жена Сара Исааковна, о национальности которых говорить излишне.
Отец Евстафий, он же Михаил Николаевич Головко, и его жена Людмила Петровна.
Городской негоциант и владелец небольшой рыбацкой артели Папаконстанти Триандофил Иосифович и его жена Афендула Константиновна, по-простому тетя Афина.
Сихарулидзе Тамаз Шалвович, тоже негоциант и торговец вином, по совместительству хозяин небольшого ресторанчика, и его жена Тамара Зурабовна, она же тетя Тамрико.
Закрывали список гостей Тоня и Люда Захарченко, молодые симпатичные сестры-украинки, работающие у того же Тамаза Шалвовича в ресторане. Как такое разноплеменное общество собралось, мало того что на Асгарде, так еще и в крохотном городишке на краю Дагомеи, нам еще предстояло узнать, а пока нас встретили как родных, и мы окунулись в веселье и радость.
Пока я был при памяти, сообщил Моисею Львовичу о своем решении все-таки продать почти все алмазы и пообещал завтра их привезти, чем нешуточно обрадовал старика. А дальше мы ели и пили, опять ели и пили, танцевали и пели еврейские, грузинские, украинские и русские песни. Слушали истории людей и рассказывали свою, правда, в сильно редактированном варианте. Получили от всех приглашение в гости и пригласили к себе в свою очередь. Не знаю, как это объяснить, но я чувствовал себя на родине и совсем не обращал внимания на сидевших на причале чаек, похожих на птеродактилей.