Конец фирмы Беняева(Записки следователя)
Шрифт:
Я понимал его состояние и не обиделся.
— Давайте, — согласился я и попросил открыть форточку.
Гринев молча подошел к форточке, отогнул перочинным ножиком гвозди и отворил ее. В кабинет ворвалась утренняя свежесть.
…На следующий день, когда мы с Гриневым уже трудились над приемо-сдаточным актом, в кабинете впервые раздался звонок телефона.
Трубку снял Гринев.
— Слушаю. Происшествие? Но я уже не следователь: передал дела новоназначенному товарищу. Да, он здесь. Пожалуйста, — и протянул трубку мне.
Звонил начальник милиции Тертышный.
В двух словах я передал Гриневу о случившемся и сказал, что должен немедленно ехать в милицию.
— Вот вам и первое дело для начала, — скупо улыбнулся Гринев. — Желаю успеха.
Не знаю, искренне ли желал он мне успеха, но я поблагодарил его и, предупредив Петра Степановича о том, что еду на место происшествия, вышел на улицу.
«Итак, первое самостоятельное дело, — думал я. — Да еще с убийством. Как говорится, с корабля на бал, даже устроиться не успел… Ну-ну, посмотрим, чему научился в школе».
В кабинете начальника милиции собрались все оперативные работники. Начальник, кивнув на рослого молодого капитана в хорошо подогнанной форме, обратился ко мне:
— Поедете с ним. Капитан Войный, наш опытный работник, знает свое дело, вместе разберетесь, что к чему.
Выехали пароконной подводой. Милицейский ездовой, пожилой мужчина в изношенной военной форме, то и дело погонял коней, а Войный рассказывал о районе, о том, что исколесил его за время своей работы вдоль и поперек. Из его рассказов я узнал, что в районе много маленьких хуторов, с которыми нет телефонной связи, и это утрудняет работу; что на территории района есть большой Дебровский лес, в котором в гражданскую войну околачивались махновцы, а во время Великой Отечественной прятались дезертиры. На хуторах процветает самогоноварение и воровство. Есть случаи грабежей.
Разговорились мы и забыли о времени. Не успели, как говорится, и оглянуться, как уже были на месте происшествия.
Труп лежал на проезжей части дороги, накрытый простыней. На обочине стояло несколько человек. Нас сразу же окружили, стали объяснять наперебой:
— Машина переехала… Прямо через голову…
— Выпал из кузова…
— Пьяный лежал на дороге, а шофер ночью не увидел…
Войный приподнял простыню, и я увидел изуродованную голову. В полуметровом расстоянии от нее были видны четкие следы протектора автомобиля.
Итак, я приступил к исполнению своих обязанностей. Следователь на месте происшествия — главное лицо, ему подчиняются все.
В те годы постоянного судебно-медицинского эксперта в районе не было, и для осмотра трупов приглашались врачи больниц. Прежде всего я послал нашего ездового за доктором, а сам, пригласив из толпы двух понятых, занялся осмотром места происшествия. Обошел весь участок дороги, пытаясь мысленно представить события, происшедшие здесь. Воображаемые картины менялись с быстротой киноленты. Несчастный случай? Нарушение правил движения? Убийство?
«Главное — не спешить с выводами. Сначала все взвесить, оценить, — вспомнились слова преподавателей школы. — Пропустишь какую-нибудь деталь, а она могла оказаться основным звеном в цепи раскрытия преступления».
Пока мы с Войным и понятыми занимались своим делом, решали, что и как, из села прибежала женщина, стала на колени, сдвинула простынь, наклонилась и запричитала:
— Вася! Мой Вася, Васенька, родной мой!
Присутствующие пытались ее успокоить, увести, но женщина не двинулась с места. Тогда я подошел к ней и тихонько попросил отойти от трупа, чтобы не затоптать следов, это необходимо следствию. Послушалась.
Приехала врач. Познакомившись, я попросил Галину Петровну приступить к делу.
Галина Петровна оказалась опытным врачом. Осмотрела труп и сразу же стала мне диктовать:
— Возраст погибшего до тридцати лет… Правильного телосложения… Череп головы раздавлен колесом автомобиля. На правой поле пиджака тоже отпечаток колеса автомобиля. На левой ноге отсутствует туфель…
— Автодорожное происшествие, — высказал предположение Войный.
Но когда расстегнули одежду, обнаружили на груди, у самого сердца, зияющую рану.
— Удар ножом, — определила Галина Петровна.
Я тотчас же обратился к Войному:
— Товарищ капитан, немедленно передайте в прокуратуру и милицию: срочно проверить, не был ли судим потерпевший, какой вел образ жизни. Преступник должен быть в крови. Оповестите об этом другие села.
Внимательно осмотрев труп, мы установили, что его волочили по земле. Об этом свидетельствовали следы на каблуке и на брюках.
— Труп перенесен и брошен на дорогу для симуляции несчастного случая. Убийство совершено в другом месте, — пришел я к заключению.
Галина Петровна молча согласилась со мной.
Полностью осмотр места происшествия закончили только к вечеру. Никаких вещественных доказательств, кроме следов автомашины, установить не удалось. Следы протектора я скопировал с помощью гипса. Труп отправили в морг.
Итак, убийство. «Чтобы раскрыть его, потребуется не один день, не одна ночь, — рассуждал я. — С первого шага — гордиев узел. Хватит ли сил, умения, фантазии развязать его? Кто убийца? Каковы мотивы? Главное — ничего не упустить, не сбить самому себя с толку. Для начала необходимо наметить несколько версий. При вскрытии трупа тоже нужно присутствовать».
Подъехал Войный, доложил, что все исполнил, как я велел. Потом спросил:
— Ужинать будем?
Только теперь я вспомнил, что целый день ничего не ел. Может быть, от этого стучало в висках, шумело в голове.
— Не мешало бы подкрепиться, — ответил я. — Работать будем днем и ночью. Отдыхать некогда.
Я хорошо знал, что от меня, от моей инициативы, оперативности, настойчивости будет зависеть многое. Чтобы разоблачить преступника, надо идти по горячим следам, пока они есть.