Конец хазы
Шрифт:
– Так. Вероятно известно. А вы как же, гражданин Травин, давно уже живете в Петрограде или приехали только для того, чтобы разыскать эту стенографистку?
– Я? да нет, я... приехал сюда. Я не живу здесь постоянно.
– А где же вы проживаете постоянно?
Сергей замолчал. Надзиратель постучал косточками пальцев по столу и повторил вопрос.
– Я приехал из Тамбова, - сказал, наконец, Сергей, - да, из Тамбова.
– Ах, из Тамбова? Так. Запишем: из Тамбова. А какого
– Недели две или три, не знаю. Да не все ли равно, какого числа, вот вы спрашиваете о пустяках, а я мог бы пока помочь раненой.
– Убитая уже отправлена в Петропавловскую больницу, - сказал надзиратель, - вы можете быть на этот счет совершенно спокойны, гражданин Травин! Ах да! Травин, именно Травин!
Он пощипал складки между бровями и задумался, как будто стараясь припомнить что-то.
Сергей посмотрел на него в упор, и вдруг ему снова показалось, что его голова полетела по воздуху, а тело падает к ногам безусого милиционера.
Надзиратель встал и прошелся по комнате туда и назад.
– Поди-ка, позови ко мне товарища Поппе, - сказал он милиционеру.
Тот вышел и через минуту явился с маленьким человечком в штатском платье.
– Товарищ Поппе, у вас имеется сообщение П-ого Гепеу о задержании бежавшего оттуда арестанта?
– Да-с, - отвечал маленький человек в штатском.
Сергей закрыл глаза: все рухнуло, он стоял в каком-то необыкновенно узком коридоре и дрожащими руками держался за трещину в стене, за клоповую запятую на обоях.
– Товарищ Поппе, - снова спросил надзиратель, - вы не помните, как фамилия этого арестанта?
– Нет-с, никак не припомню сейчас, - отвечал человечек в штатском.
– Так будьте добры, разыщите-ка мне эту бумажку и принесите сюда.
Надзиратель снова закурил и принялся снимать со своей форменной куртки пылинки, волоски.
– Так вы приехали из Тамбова? М-гм. А как же случилось, что с вами нет никаких документов?
Сергей даже и не слышал, о чем его спрашивали.
– А чем же вы занимались в Тамбове?
Человечек в штатском принес бумажку и подал ее через стол квартальному надзирателю.
– Мыг, ымыг, мыни, мыним, - прочел тот, - так... предлагается вам... Сергея Травина... мыгы, мыгым, мыгым - так, задержать...
– И подписи, - сказал он, значительно поглядев на Сергея, - и надлежащие подписи. Так значит...
Он замолчал на мгновенье.
– Так значит, вы арестованы. Ничего не могу поделать. М-да. Это вы самый и есть бежавший арестант. Что вы на это скажете?
Сергей отвернулся от него.
– Ничего вы мне на это не скажете, - с удовлетворением сказал надзиратель, - а ведь оригинальный, честное слово, оригинальный случай!
–
– Мама, неужели придется переменить голову?
– спросил Пинета.
– Здесь нет ничего такого экстраординарного, - отвечала мама, - мне известны даже такие случаи, когда меняли не только голову... но и другое. Да, да, нечего смеяться, - и другое.
На улицах огромные каменные тумбы и свет снизу, через какие-то особенные стеклянные решотки.
Мама вела Пинету за руку по улицам, в небе качалась круглая голова, похожая на ярмарочные воздушные шары.
Снова магазин.
– Будьте так добры, гражданин, - сказала мама, почему-то раздувая ноздри, - подходящую голову. Видите ли, дорос до седых волос и теперь не подходит фуражка.
"До каких седых волос?
– подумал Пинета, - я же вчера, я же третьего дня родился".
Приказчик принес голову какого-то турка или перса. Голова походила на утиное яйцо.
– Вот, пожалуйста, подходящего размера.
– Да, это подходящего размера, - определила мама.
– Мама, как же это, ведь это какой-то турок! Не могу же я в самом деле менять голову на голову какого-то грязного турка!
– Никакие не турки, - отвечала мама, - пожалуйста, заверните мне эту голову.
– Прекрасная голова, - заверил приказчик, - голова масседуан, агратан, за пять копеек с бархатом. Вы будете довольны, уверяю вас!
Снова улицы, улицы, улицы.
"В чем же, чорт возьми, дело, - подумал Пинета, - зачем же менять голову! Чорта с три, ведь можно же переменить фуражку".
Улицы исчезли. Потолок и узкое окно мелькнули перед ним, и он снова закрыл глаза.
Кто-то постучал в двери: раз, два, три!
– Войдите!
– закричал Пинета хриплым со сна голосом.
Он провел рукой по лбу и, наконец, очнулся.
– Кто там! Войдите!
Никто не входил. Пинета прислушался: стучали в соседнюю дверь.
Должно быть никто не открывал, потому что спустя несколько минут Пинета услышал мужской голос.
– Откройте же. Откройте же, наконец!
– Это Барабан, - догадался Пинета.
– На одну минуту, - говорил Барабан, - для делового разговора, честное слово, для делового разговора.
– Да откроешь ты или нет, стерва!
– вдруг заорал он, разозлившись.
Пинета снова закрыл глаза; его как будто качало из стороны в сторону; сквозь сон он услышал, как дверь трещала под ударами.