Конец и вновь начало
Шрифт:
Только иудейство не подвергалось гонению, ведь евреи были искренними врагами Рима, с которым Иран вел постоянные войны. Короче говоря, в Иране III–V вв. жить было трудно, но можно. Тяжело было всем, хотя и по-разному, как всегда бывает в инерционной фазе. Вот здесь и кроется разгадка успехов Персии в войне с Римом: Персия была моложе.
Когда в Риме уже наступила эпоха солдатских императоров, Персия еще переживала время, эквивалентное империи Августа. Наличие «золотой посредственности» хотя и снижало творческий потенциал, но давало огромные возможности координации гармоничного населения.
Короче говоря, Персия III в. обладала всеми недостатками и всеми достоинствами,
Однако неумолимый ход этногенеза привел Персию, так же как и Рим, к последней фазе развития этноса – обскурации. И хоть случилось это позже и иначе, чем в Риме, логика событий была та же самая.
Шах Кавад (488–531) унаследовал сложную этносоциальную систему, которую его предки старательно поддерживали. Три знатных парфянских рода: Карены – в Армении, Сурены – в Хорасане и Михраны – в Арране – были опорой престола. Мобеды (жрецы) и дабиры (писцы) составляли интеллектуальную прослойку; азады (свободные) служили в коннице. Четвертое сословие платило налоги, обрабатывая землю и разводя скот.
Но чтобы поддерживать эту систему, осложненную наличием малых этносов: дейлемитов, арабов, саков, иудеев, армян, христианских общин несторианского и монофизитского толков, митраистов и гностиков, требовалась постоянная трата пассионарности; и однажды ее перестало хватать.
Началась фаза этнической обскурации — сокращение числа элементов, составляющих этносоциальную систему. Произошло это так. Стихийные бедствия – засуха, недород, налет саранчи – вызвали в 491 г. беспорядки, и тогда фаворит шаха вазир Маздак предложил свою программу, состоящую из двух частей: философской и экономической. Маздак полагал, что царство света и добра – это сфера воли и разума, а зло – стихийности и неразумия. Поэтому надо построить мир разумно: конфисковать имущество богатых и раздать его нуждающимся. Поскольку «нуждающихся» выбирал сам Маздак, то понятно, что в короткое время к существовавшим группам населения (субэтносам) добавилась еще одна – маздакиты, то есть желавшие жить за казенный счет, пополняя казну конфискациями.
Эта программа встретила сопротивление (особенно изъятие женщин из гаремов), а недовольство повлекло казни, причем гибли знатные люди, составлявшие конницу – основную силу персидской армии.
В 529 г. царевич Хосрой произвел новый переворот, казнил Маздака, лишил престола своего отца Кавада и перевешал за ноги маздакитов. Но восполнить потери было невозможно. Нечем было даже наградить участников переворота, лишившихся своего имущества, растраченного Маздаком и его приверженцами. Шах мог предложить им службу в армии за поденную плату… и тем пришлось согласиться, чтобы не нищенствовать. Так в Персии сложилась постоянная армия, а шах стал «солдатским императором».
Последние 120 лет протекали трагично. Регулярная армия одерживала победы над греками, эфиопами и тюркютами, но она же оказалась соблазном, повлекшим губительные последствия. Двенадцать конных полков были единственной реальной силой в Иране, и сын Хосроя, Хормизд (579–590), опираясь на армию, довершил дело Маздака: за десять лет он казнил 13 тысяч вельможи мобедов[54]. Отпали арабы Двуречья, дейлемиты отказали в покорности, оскорбленный спах-бед (воевода) Бахрам Чубин восстал, а вельможи Биндой и Бистам, чтобы избежать казни, убили Хормизда.
Бахрам стал шахом, но византийская интервенция вернула престол Хосрою II, отплатившему грекам за помощь в беде истребительной войной (604–628). Но коллизия повторилась. Шах пожелал убить победоносного полководца Шахрвараза, а был убит сам своими приближенными при поддержке несториан. А после этого началась чехарда
На этом все кончилось. Халиф Омар, завоевав Персию, стремился не обратить персов в ислам, а собирать с них харадж – налог на иноверцев. Чтобы воспрепятствовать чрезмерному обращению, он запретил мусульманам владеть землей на завоеванной территории. Поэтому богатые землевладельцы сохраняли и землю и религию, платя высокие налоги. Зато бедняки и дехканы, не дорожившие своими клочками земли, охотно переходили в ислам и получали высокооплачиваемые должности, например сборщиков податей. Поэтому большая часть персов добровольно стали мусульманами, а богатые интеллигенты эмигрировали в Индию. Так Иран стал мусульманским, и притом искренне, потому что к этому времени персы не имели ни сил, ни желания отстаивать зороастризм от энергичных носителей ислама.
Неистребимая жизнь
Теперь, уяснив суть римско-иранской коллизии, мы вернемся в Рим и посмотрим, каков был там итог последней фазы этногенеза.
Итог был следующий: от страны начали отлагаться разные ее части. В 274 г. римляне оставили завоевание Траяна – Дакию. В Дакии образовался этнос, который мы называем «румыны». Дело в том, что со времен Траяна до Аврелиана Дакия римлянам была нужна. Там было золото в рудниках, римляне его выкачали и использовали эту страну как место ссылки преступников. Преступники были со всего Ближнего Востока – и македоняне, и греки, и фригийцы, и галаты, и исавры, кто попало. Каждый имел свой язык, но, чтобы понять друг друга, они говорили на общем языке – языке начальства, то есть на латинском (конечно, нелитературном). И когда римляне уходили из Дакии, то они, естественно, преступников и их потомков там оставили: зачем их брать с собой? Зачем им преступники внутри страны? Своих много! И те жили, жили в Карпатских горах, в степях, в лесах, в благодатном климате.
Открыли их совершенно случайно в конце IX в. или в начале X в. Произошло это открытие из-за осла. Дело в том, что в это время болгары воевали постоянно с Византией, делали набеги, брали добычу и уходили за Балканы. В горах они были недоступны. И вот, после такого набега, когда византийские войска преследовали отступавших болгар, а те уходили с нагруженными добычей ослами и лошадьми в горы по тропинкам, какой-то осел взял и заурустел, то есть стал биться, скидывать вьюк, кричать, вести себя недисциплинированно. И страшно перепуганный погонщик закричал ему: «Torbo, torbo, fratre!» – «Успокойся, успокойся, братец!» А византийский офицер, знавший латынь, – образованный человек – записал, что, оказывается, у этих дикарей есть ромеи, то есть потомки римлян. Таким образом вскрылось существование румын, которые служили в болгарских войсках.
Потеря Трансильвании для римлян была небольшим ущербом. Гораздо хуже обстояло дело с теми частями империи, которые продолжали оставаться в ее составе. В конце III в. кипела Галлия, где крестьяне устроили восстание и уничтожали все неукрепленные поселки и усадьбы. Это было знаменитое восстание багаудов.
В это же время восстали буколы, то есть пастухи, в дельте Нила в Египте. Поймать их было невозможно, потому что среди многочисленных протоков они были как дома. Они не признавали власти римлян и не платили налогов, а убивали всех пришедших из городов, особенно из Александрии. Война с ними была очень тяжела. Восстали гадраманты – это племя тиббу, негроиды, которые живут в Триполитании. Их надо было отгонять. Восстала вся провинция Африка.