Конец игры
Шрифт:
– Смеешься?! Вот так, с налету? Посидеть придется, и, возможно, не один день.
– Так и запишем: принципиальных возражений нет, – сделал вывод Тарасов и перевернул страницу.
– Стой!
– Чего?
– Похоже, это оно…
На молочно-белом пластике, испещренном черной вязью алфавита Ка’Эрн, в левом верхнем углу примостилась небольшая схема: окружность, разбитая на четыре четверти, внутри еще одна, меньшего диаметра, и вектор с началом в центре координат, отклоненный от вертикали градусов на двадцать.
– Все, Тарасов, готовь дырку под орден. Это координаты какой-то точки на планете. Есть соображения, какой именно?
– Чай не дурак. Все улики за то, что тут поработали Первые. Подсадили симбионтов горе-исследователям, и понеслось. Только… архаично как-то. Полярная система, да еще столь примитивная… где нулевой меридиан? Как искать будем?
– Это уже детали, в записях наверняка есть.
– Будем надеяться. А про орден это ты не подумавши ляпнул. Лучше с дорогого Пьера коньячку хорошего стрясем. Вот прямо сейчас, как на доклад явимся.
– Закругляемся, что ли?
– Я устал, хочу пожрать и выпить. И я, прошу заметить, заслужил.
Ага. Кто бы сомневался. Впрочем, будем справедливы – первый разведывательный выход увенчался успехом. Даже более чем. Пьер наверняка будет доволен. Осталось только довести Тарасова до катера и дать добро на отправку второй смены – полноценной поисковой партии с оборудованием и неограниченным лимитом времени.
Глава 3
Система F 722, борт фрегата «Великолепный»,
20 февраля 2542 года, день
– Итак, господа… и дама! Рад сообщить, что у нас есть результат. – Пьер отсалютовал всем присутствующим бокалом и пригубил коньяк. – За это нужно выпить!
Возражать никто не стал – трезвенников и язвенников среди собравшегося в командном центре народа не нашлось. А были здесь все те же – Тарасов, Денисов, ваш покорный слуга. Это не считая самого капитана и Галину. Да, еще Петровича забыл. Но рыжий пакостник, вопреки обыкновению, вел себя тише воды ниже травы – забрался к Егерю на колени и дрых без задних лап.
Междусобойчик в столь неурочное время был вызван завершением исследовательских работ на древнем «таурийце», которые заняли почти четверо суток, если считать вместе с первой высадкой Тарасова. За прошедшие дни поисковые партии облазили корабль вдоль и поперек, тщательно зафиксировав все находки на видео и часть из них доставив на «Великолепный». Неугомонный майор еще дважды поднимался на ветхое корыто, соответственно, и мне пришлось поучаствовать, хотя основная работа у меня была несколько иного плана. Впрочем, обо всем по порядку.
– Теперь небольшой отчет о проделанной работе, – продолжил между тем дражайший шеф. – Тезисно, чтобы все были в курсе.
Виньерон привычно пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре, и над столом сформировалась голограмма старинного космического корабля, порядочно попорченного внутренними взрывами. Уточненная схема отображала состояние судна в мельчайших подробностях – корпус просканировали не один десяток раз, да и поисковики потрудились на славу.
– Все вы знаете, что первая высадка, осуществленная уважаемым Александром, – сдержанный кивок в сторону майора, – дала результат, э-э-э, несколько ошеломляющий. Я посчитал весьма опрометчивым оставлять эту зловещую тайну без разгадки. И последние сутки все ресурсы «Великолепного» были подчинены именно этой задаче. Итак. Всего на корабле обнаружено триста девятнадцать тел в разной степени сохранности. Сколько их еще осталось в полностью разрушенных секторах и отсеках, куда мы не смогли проникнуть, – неизвестно. Состояние тел весьма разнится – от фрагментированных, разрубленных холодным оружием либо разорванных попаданиями унитаров, до целых, со следами смерти от удушья. Часть сожжена почти полностью либо сильно обожжена. Оживить хоть один терминал или обнаружить носители информации в удовлетворительном состоянии нам так и не удалось, поэтому ни видеофайлов, ни аудиозаписей нет. Однако по целому ряду признаков можно с уверенностью предположить, что Тау воевали друг с другом, и воевали жестоко, на тотальное уничтожение. В конце концов, те из них, что забаррикадировались в ходовой рубке, активировали систему самоуничтожения, которая по неизвестной причине не сработала в штатном режиме, то есть реактор вразнос не пошел и корабль уцелел. Однако получил такие повреждения, что потерял живучесть, и атмосфера из него полностью улетучилась, уничтожив и тех членов экипажа, что оставались к тому времени живы – в центральной рубке и внешних отсеках, примыкающих к обшивке. Смерть их, надо сказать, была мучительной и весьма длительной, но, надо отдать должное их мужеству, несколько Тау, протянувшие дольше других, оставили предсмертные записи. Мы нашли несколько посланий на стенах отсеков и, самое главное, обнаружили дневник капитана корабля. Павел Алексеевич провел очень серьезную работу по переводу и чуть позже ознакомит нас с ее результатами. Пока же приведу еще несколько фактов. Пробы, взятые у мертвых, показали наличие у большей части погибших неких внедренных в нервную систему структур, весьма напоминающих таковые у аборигенов Ахерона и афалин с Нереиды. Обследование накопителей показало полное отсутствие энергии, даже ее остаточных следов. А состояние реактора поставило нашего главного энергетика в тупик – он сказал, что, по его впечатлению, из него просто вытянули всю энергию, заставив вступить в реакцию весь запас активного вещества. То есть энергоустановка была вычерпана до дна, до нулевого ресурса, причем очень быстро. Именно этим можно объяснить факт несрабатывания системы уничтожения. На этом у меня все. Вопросы?
– А что за клан, выяснили? – подал голос Тарасов.
– На этот вопрос сейчас ответит Павел Алексеевич, – перевел на меня стрелки Пьер. – Еще вопросы? Паша, приступай.
– Как сказал патрон, я перевел записи капитана, – зашел я издалека, задумчиво потеребив в руках планшетник с текстом. – И начну, пожалуй, с предыстории. Двести семь лет назад ученый с непроизносимым именем обнаружил, как он считал, базу Первых. Как именно он это сделал, непонятно – покойный капитан упомянул какие-то древние легенды и археологические находки. Факт в том, что наш умный друг сумел заинтересовать своими выводами путешественника со столь же непроизносимым именем, а тот уже привлек к организации экспедиции неких религиозных фанатиков – приверженцев ортодоксальной ветви учения о божественности духов-прародителей. В связи с этим вести речь о принадлежности корабля какому-то конкретному клану не приходится – они очень хорошо спрятали все следы. Кстати, согласно современным изысканиям, в таком виде в этой традиции отразилась память о расе Первых. Но не суть. Довольно легко нашедшие общий язык авантюристы снарядили экспедицию. Убили на дорогу почти двадцать лет, но добрались до искомой системы. Всего экипаж включал тысячу сто семнадцать членов. Работали полугодовыми вахтами, остальное время отлеживались в криокамерах, так что с ума посходить к концу пути не успели. Часть экипажа так и осталась в анабиозе, мы нашли один уцелевший отсек. Пятьдесят капсул, все заняты. Тела сохранились просто великолепно, но… все однозначно мертвы – поддерживавшая жизнедеятельность аппаратура вышла из строя примерно тогда же, когда сработала система самоуничтожения.
Так вот… прибыв на место, они обнаружили искомое – базу Первых на первой планете, кишевшей жизнью. Высадили поисковую партию, в которую вошел и тот самый ученый с непроизносимым именем, и даже успешно проникли на объект. И, что самое удивительное, выбрались оттуда живыми. Неприятности начались через некоторое время после возвращения разведчиков на борт. Ни с того ни с сего они начали терять рассудок и нападать на других членов экипажа. Их изолировали, подвергли обследованию и нашли внедренные в нервные системы симбиотические структуры, активно размножающиеся и влияющие на высшую нервную деятельность. Что делать с зараженными, решить не успели – на всякий случай заморозили, но тут началась массовая эпидемия. Даже те Тау, что не высаживались на планету и не контактировали с разведчиками, сходили с ума и атаковали товарищей. Нескольких удалось обездвижить и обследовать. Результат поразил – они умудрились как-то подцепить симбионтов. Попытки локализовать и обезвредить заразу не увенчались успехом, на борту развернулась настоящая бойня. Самые радикально настроенные члены экипажа убивали зараженных и пытались полностью уничтожить тела – мы находили обгоревших мертвецов и разрубленных на куски. Зараженные через некоторое время полностью утрачивали разум и превращались в зомби – по крайней мере, это самый адекватный перевод термина, использованного автором записей. Их заманивали в изолированные отсеки и выкачивали атмосферу. Их рубили. Их расстреливали из тяжелого автоматического оружия. Но все усилия шли прахом – едва уничтожалась одна группа зараженных, как тут же появлялись новые, сражавшиеся плечом к плечу вынуждены были через несколько минут жестоко убивать обезумевших товарищей. Кто-то догадался спрятаться, запереться в укромных местах, остальные же еще сохранившие рассудок члены экипажа сосредоточились в ходовой рубке, где и приняли бой – уже после того, как были наглухо заварены все выходы, большая часть якобы спасшихся была поражена безумием.
И тогда капитан принял единственно верное решение – уничтожить корабль. Пока последние его подчиненные сдерживали зомби плотным огнем, он запустил систему самоуничтожения, однако не преуспел – энергия из накопителей начала необъяснимым образом улетучиваться. Сработали заряды, уничтожившие центры управления, но реактор вразнос не пошел. Аналогичный процесс имел место во всем остальном оборудовании – все батареи практически мгновенно разрядились. Оставшихся в ходовой рубке зараженных капитан собственноручно добил и коротал последние часы в одиночестве. Но при этом он посчитал своим долгом описать эти события в надежде, что сможет предостеречь обнаруживших ставший гробницей корабль от опрометчивых поступков. Через некоторое время капитан вместе с остальными уцелевшими в изолированных отсеках членами экипажа погиб от удушья. Вот, собственно, и вся история.
– Капитан не заразился? – уточнил Денисов.
– Нет. Мы взяли пробы тканей, но симбионтов не обнаружили, – пояснил Виньерон. – У нескольких особей, погибших в одиночестве, то же самое. А вот у всех остальных, с признаками насильственной смерти, они есть.
– Как долго это все… длилось? – явственно сглотнув, спросила Галя. Она была белее мела, но держалась. – Ч-черт…
– События после возвращения разведчиков уложились в три – три с половиной часа.
– Оперативно, – хмыкнул Тарасов.