Конец игры

Мэрфи Уоррен

Абнер Бьюэлл прошел в спальню, надеясь уйти от скуки, забывшись на несколько часов сном, но как только он лег в постель, в мозгу у него молнией вспыхнул замысел новой игры.

Зачем тратить время, дергать за ниточки, заставляя маленьких ничтожных людишек или малые нации совершать бессмысленные действия? Они же все не имеют никакой ценности. Можно сделать что-то грандиозное. Самое великое действо.

Ядерная война.

Игра «Конец света».

То-то будет треск!

Он лежал в постели и думал. Конечно, если разразится мировая ядерная война, то он тоже погибнет. Он немного поразмышлял об этом, потом во мраке спальни изрек свой вердикт по этому вопросу:

— Ну так что же?

Всем суждено рано или поздно умереть, а лучше погибнуть в огне ядерной войны, чем сдохнуть от скуки.

Вот, наконец-то, игра под стать его таланту.

Объекты: Соединенные Штаты и Советский Союз.

Цель: заставить одну из этих стран развязать Третью мировую войну.

Он заснул с улыбкой на устах и умиротворенностью в сердце.

По крайней мере, если ему удастся начать Третью мировую войну, то эта отважная британская сучка, Памела Трашвелл, тоже получит свое.

Глава четвертая

Обычно Харолд В. Смит давал Римо поручения по закрытой телефонной линии, для чего использовалась разветвленная система связи со множеством секретных номеров. В прошлом для этой цели использовались телефоны, по которым можно было послушать молитву, сделать ставки у нью-йоркских букмекеров, и даже телефон мясоперерабатывающего завода в Рейли, штат Северная Каролина.

Когда же Римо получил у портье своего отеля сообщение, что тетя Милли заболела, он удивился, потому что это послание означало: он должен оставаться на месте, Смит сам к нему приедет.

В тот же вечер Смит добрался до роскошного пентхауса в отеле в Атланте, и сразу же почувствовал какой-то холодок в отношениях между Римо и Чиуном, хотя директор КЮРЕ и не был абсолютно в этом уверен. У него часто создавалось впечатление, что между ними происходят какие-то небольшие стычки, но его никогда не посвящали в детали.

В тех редких случаях, когда Смит заикался об этом, Римо грубо отвечал, что это не его ума дело. А Чиун вел себя так, будто в мире есть только одна действительно значимая вещь — это счастье Смита, а всякие трения между ним и Римо — это «ничто». Но это внешнее раболепие Чиуна на самом деле было лишь дымовой завесой — куда более непроницаемой, чем фраза Римо «не вашего ума дело».

На этот раз речь почему-то шла о дынях. Чиун был уверен, что Римо забыл про дыни, и Смит заключил, что Римо забыл их купить. Впрочем, Смит весьма сомневался, что они едят дыни. Ему казалось, что они вообще ничего не едят.

Смит раскрыл свои тонкий кожаный «дипломат», внутренности которого были выложены свинцом, чтобы предохранить содержимое от любого просвечивания рентгеновскими лучами. На небольшой клавиатуре он набрал какой-то код.

— Ваши пальцы исполнены грации, о император Смит, — произнес Чиун.

— Они стареют, — ответил Смит.

— Возраст — это мудрость. В цивилизованных странах старость уважают. Старость почитают. Когда старшие рассказывают о своих традициях, к ним относятся с должным почтением, по крайней мере — люди цивилизованные.

Смит кивнул. Он заключил, что Римо каким-то образом не уважил и не почтил Чиуна. Но директор КЮРЕ не стал задавать никаких вопросов.

Римо лениво развалился на диване. Он был одет в майку, слаксы и шлепанцы на босу ногу. Он наблюдал, как Смит что-то набирает на компьютере. Однажды Смит предложил и ему обзавестись таким же компьютером, умещающимся в «дипломате», добавив при этом, что любой может научиться им пользоваться. В нем можно хранить информацию, которая пригодится Римо, им не сможет воспользоваться никто посторонний, потому что система надежно защищена паролями и кодами, и кроме того, через телефон компьютер можно подсоединить к компьютерной системе Фолкрофта, где хранились все архивы КЮРЕ. Смит назвал это последним словом компьютерной технологии. Римо несколько раз отклонил предложение Смита. Смит продолжал настаивать. В конце концов, как-то раз, когда они встретились на берегу реки в Литтл-Силвер, штат Нью-Джерси, Римо принял предложение. Четвертью мили ниже по течению реки он разодрал «дипломат», как бы сдирая кожуру с банана, раскрошил содержимое и бросил в реку, где все это и затонуло, не оставив и следа.

— Зачем вы это сделали? — спросил тогда Смит.

— Не знаю, — ответил Римо.

— И все? Просто не знаете?

— Точно.

С той поры Смит больше не предлагал Римо обзавестись никакими техническими устройствами.

Сейчас Смит закрыл «дипломат» и через комнату посмотрел на Римо.

— То, с чем мы столкнулись сейчас, — это сложный головоломный узор. Это тот узор, который выводит нас на что-то столь пугающее, что мы не можем понять, что к чему.

— Ну и что в этом для нас нового? — съязвил Римо.

— Любая опасность трону есть великая опасность, — изрек Чиун.

Римо знал, что Чиун не преминет раздуть любое слово Смита до проблемы ужасающих масштабов, исходя из концепции, что в безмятежном царстве ассассины умрут с голоду. Подобно современным юристам, Мастера Синанджу на протяжении многих веков уяснили, что если миру не грозит никакая опасность, то надо, не жалея сил, представить дело так, будто бы угроза существует.

— Мы стоим перед опасностью всеобщего ядерного уничтожения, — поведал Смит.

— Это длится вот уже сорок лет, — отмахнулся Римо. — И все, что мы имеем, — лишь мелкие локальные войны. Ядерное оружие, как ничто другое, способствует сохранению мира.

— Может быть, больше нет, — возразил Смит. — Похоже, кто-то вносит элемент нестабильности в ситуацию, но мы не можем точно сказать, кто и как.

— А откуда у вас такие сведения? — поинтересовался Римо.

— Да просто какие-то обрывки информации, которые попали в поле зрения наших компьютеров. Кто-то ищет подходы к людям, имеющим отношение к ядерному оружию в Америке и в России. Кто-то или что-то подключается к линиям связи, проникает сквозь кодовую защиту и внедряется в базы данных. Все это напоминает картинку из точек. Каждая точка сама по себе ничего не значит, но все вместе они складываются в картину.

— Угрожающую картину, — с готовностью поддакнул Чиун.

— А что вы хотите от меня? — спросил Римо.

— Выясните, что происходит.

— Я ненавижу машины. Я перед ними пасую. Я даже не знаю, как обращаться с этим скремблером, который вы мне всучили, чтобы кодировать наши телефонные разговоры.

— Там всего две кнопки, — заметил Смит.

— Точно, — согласился Римо. — Две кнопки, а я никак не могу запомнить, какая для чего. Мне все это не нужно.

— Римо, весь мир может взлететь на воздух, — гнул свое Смит.