Конец империи
Шрифт:
— Что делать? — развела руками Линда. — На войне как на войне. Я здесь единственный специалист в области медицины. После таких сражений, что ни раненый, то сквозная дыра от копья или раздробленные кости. Спасти многих не удается, но бросить их на произвол судьбы мне не позволяет врачебная этика.
Между тем к землянам медленно приближалась какая-то женщина. Длинные, спутанные волосы разбросаны по плечам, под глазами огромные синяки, из нижней губы сочится кровь. Рваный, грязный балахон из грубого материала почти не закрывал ее обнаженного тела.
Взгляд
Аято первым заметил странную особу и слегка подтолкнул аланку. Врач обернулась и замерла.
— Линда, это ты? — дрожащим голосом прошептала незнакомка.
— Да, — еще ничего не понимая, ответила Салан, и вдруг на ее лице мелькнуло изумление. — Сали?
— Мама, мамочка, наконец-то! — вскрикнула женщина и со слезами бросилась на грудь к аланке.
Она рыдала навзрыд, и постепенно силы оставляли бедняжку. Ее ноги подкосились, и Сали буквально рухнула на землю.
Линда немедленно схватила женщину за руку, прощупывая пульс.
— Что с ней? — спросил де Креньян.
— Сильное нервное истощение. Сейчас я приведу ее в чувство.
Салан подготовила новый шприц со стимулятором и вколола его Сали. Через несколько секунд женщина пришла в себя.
Она посмотрела на наемников, на их форму, оружие и слабым голосом сказала:
— У этих людей армейское снаряжение, Линда, но они не похожи на аланцев. В них есть что-то чужое. Странный, завораживающий взгляд…
— Ты, как всегда, наблюдательна, — улыбнулась врач, — Это земляне. Воинов специально доставили на Таскону для выполнения задания, которое оказалось не под силу десантникам. Я была с ними в одной группе.
— Вы нашли космодром? — Сали приподнялась на локте.
— Да, — кивнула Линда. — Вторжение Алана на Оливию началось три года назад.
— Так где же наши? — удивленно спросила женщина. — Неужели здесь больше никого нет?
— Есть еще двое мужчин, — произнесла Салан. — Очень жаль, но я вынуждена тебя огорчить. Мы — вне закона. Пять месяцев назад отряд самовольно покинул базу и отправился на север. Объяснять причины я не буду.
— Неужели вы выступили против Великого Координатора? — с ужасом вымолвила аланка. — Это же безумие!
— Наверное, — пожала плечами врач. — Но у каждого своя судьба…
— Думаю, вы еще успеете наговориться, — вмешался. Храбров. — Скажите, Сали, кто-нибудь из аланцев уцелел?
— Нет, — на глазах у женщины снова появились слезы. — Мужчин убили сразу. Их распяли на крестах в центре Наски. На такой казни настоял Коун. Мерзавцу нравилось смотреть, как мучаются его соотечественники. То, что пережили мы, было во сто крат ужаснее. Сначала все женщины прошли через постель арка. Затем Ярох отдал нас своим телохранителям. Пленниц насиловали ежедневно по пять-шесть человек. И наконец настала очередь мутантов. Даже не знаю, как я все это выдержала. Уродливые твари съели мою лучшую подругу сразу после надругательства на глазах у остальных пленниц…
— Мне очень жаль, — сочувственно произнес русич. — Хочу лишь сказать, что правителю Алана абсолютно наплевать на собственных подданных. За три года с момента массовой высадки не было ни одной попытки вас освободить. В экспедиционном корпусе о разведчиках даже не вспомнили. Подумайте о моих словах. Для родной страны вы давно мертвы.
Земляне неторопливо двинулись к северной окраине города, оставив аланок наедине. Впрочем, Линда вскоре ушла на очередную операцию, оставив Сали на попечение оливиек.
Пройдя около трехсот метров, друзья увидели ужасную картину кровавого побоища.
Всюду, где ни останавливался взгляд, лежали обезображенные трупы союзников — на поле, на валу, в воде рва, у стен. Их было не меньше двух сотен.
Проломленные камнями черепа, пробитые стрелами и дротиками тела, залитые кипятком и смолой лица… Но даже упав, они пытались подняться и снова броситься в бой. Их мертвые пальцы до сих пор сжимали пучки травы.
Фанатичный безумный порыв, позволяющий человеку не чувствовать боли, не ведать страха и усталости. Остановить воинов могла только смерть.
— Признаюсь честно, не думал, что у нас такие огромные потери, — с горечью сказал Олесь. — На южных направлениях удалось быстро прорваться в столицу, и воины погибали в основном на улицах.
— Здесь события развивались совсем иначе, — проговорил француз. — Мы с Роной истратили по четыре магазина. Убрали со стены около тридцати арбалетчиков, но их места тотчас занимали другие. Порой казалось, что союзники вот-вот ворвутся в город, но всякий раз они натыкались на отчаянное сопротивление защитников Наски. Этот участок столицы защищали мутанты Яроха. И надо отдать им должное, сражались гиганты гораздо лучше солдат Нелауна.
— На северо-западном направлении такая же ситуация? — спросил Аято.
— Чуть лучше, — вымолвил Жак. — Когда вы ударили в тыл, они уже дрались на стене. Но и там жертв немало. Возле башен настоящие горы трупов.
— Этот штурм дорого обошелся армии Свободных городов, — произнес японец. — Если бы не прорыв с юга, еще неизвестно, кто бы сегодня одержал победу. Радует одно — война закончена.
— Закончена? — грустно повторил Храбров. — А сколько семей потеряли своих кормильцев! Они еще не знают, что их сын, муж, отец навсегда останется в могильнике возле города Наска. Сколько вдов будет рыдать, получив страшное известие!
К месту битвы подошла большая группа оливийцев. Не обращая внимания на землян, воины начали собирать мертвецов в одну кучу.
Чуть в стороне два десятка солдат копали огромную глубокую яму.
— Пойдем, — хлопнул Олеся по плечу Тино. — Здесь больше делать нечего. Тасконцы сами позаботятся о погибших. Они же во всех подробностях расскажут о подвигах героев. В городах будут складывать легенды и песни об ужасной войне с арком. Эти жертвы не напрасны. Теперь мерзавцы вроде Злауна не смогут больше измываться над женщинами и детьми.