Конец «Инкубатора»

Голубев Михаил

– Танки? – не поверил Герасимов. – Какие танки?

– Такие большие машины на гусеницах и с пушкой. Внутри, как правило, расчет от трех до пяти человек.

– Да?.. – рассеянно сказал Герасимов.

Весть о танках его озадачила. Лейтенант попробовал вспомнить, что делали против танков в фильмах про войну.

– Так пушку сюда надо! С противотанковыми снарядами!

Прапорщик ничего не сказал на это. Он знал, что знал и лейтенант насчет пушек. Не было пушек. Откуда им взяться-то?

Лейтенант Герасимов посмотрел на дымовую завесу. Она

медленно, но верно приближалась к окопам, где сидели ополченцы. Уже слышно было, как урчат дьявольские механизмы, неся неминуемую смерть многим честным жителям города и ему, лейтенанту, в том числе.

Герасимов достал из кобуры пистолет Макарова и положил его на бруствер.

– Есть у народа гранаты? – спросил он у прапорщика.

– Ежели раздать, то будут.

– Так раздай поскорее. И мне заодно принеси.

– Слушаюсь, – сказал прапорщик Сидоренко и уполз.

Лейтенант снова посмотрел на пелену дыма и увидел неясные тени, двигающиеся внутри нее. Через миг показались танки. Это были странные машины, не такие, какие лейтенант привык видеть по телевизору. Они вовсе не напоминали стальные махины, а были изящными и легкими на вид. Маленькие кабинки помещались между высокими шасси. Из кабинок торчали непрерывно шевелящиеся стволы крупнокалиберных пулеметов. Между танками аккуратными цепочками двигались механизмы поменьше, размером с человека, но, так же, как и танки, на гусеничном ходу. Механизмы были снабжены манипуляторами, напоминающими руки, в каждом из которых было по автомату. Армия бесстрастных роботов-убийц двигалась на людей, шеренга за шеренгой выплывая из тумана.

Раздались нестройные выстрелы – у некоторых ополченцев сдавали нервы.

– Не стрелять! – рявкнул лейтенант. – Пускай поближе подойдут!

И тут роботы дали первый залп. Повинуясь неведомой команде, пулеметы выстрелили одновременно, издав громоподобный хлопок, словно кто-то щелкнул гигантской плетью. Земля перед ополченцами встала стеной от пулеметных очередей. Очевидно коварные механизмы не имели целью уничтожить врага одним залпом и поэтому перестали стрелять, продолжая неотвратимо двигаться прямо на окопы. Все это выглядело настолько устрашающе, что лейтенант мысленно попрощался со своей овальной головой, решив, что выкрутиться из этого дерьма поможет только чудо. Но чуда не предвиделось.

– Кажется, я немного опоздал, – сказал какой-то парень, спрыгнувший в окоп рядом с лейтенантом Герасимовым.

Тот вздрогнул от неожиданности.

– А ты еще кто такой? – строго спросил лейтенант, машинально стряхивая с погон песок в попытках замаскировать нервную дрожь в конечностях.

– Моя фамилия Соловьев, – сказал парень и вскинул висящий на широком ремне странный автомат с тремя стволами. – Можете меня так и называть в дальнейшем.

Лейтенант не знал, что сказать дерзкому добровольцу, и тот, воспользовавшись замешательством, также не говоря ни слова, поставил свое оружие на бруствер и приник глазом к видоискателю.

– Можно начинать или будет какая команда? – небрежно спросил он, не отрываясь от прицела.

Обескураженный лейтенант пожал плечами, и Соловьев, восприняв молчание как знак согласия, мягко нажал на курок.

Автомат работал практически без отдачи. Соловьев аккуратно поворачивал его, выбирая цель, и вражеские танки разлетались на куски, изрыгая огненные брызги. Соловьев жал на курок, напрягшейся жилистой рукой держа автомат за ручку, а изнутри оружия доносились звуки, похожие на завывание мотора буксующего грузовика.

Через пятнадцать минут все было кончено. Соловьев снял автомат с бруствера и подул на раскаленные стволы.

Лейтенант Герасимов был не очень задумчивый человек. Он просто сказал:

– Хорошо стреляешь, рядовой! Поступаешь в мое распоряжение вместе со своей штуковиной. Кстати, а где взял?

– Сам сделал, – сказал Соловьев и закинул автомат за спину.

Наступил вечер. Ополченцы развели костры вокруг здания бывшего Дома Культуры. Внутри также были зажжены факела, поскольку электричества не было.

Соловьев сидел в кабинете майора Жукина на стуле. Автомат лежал у него на коленях. Майор Жукин расхаживал по кабинету. Это был невысокого роста, толстенький мужичок с хитрыми глазками и большой лысиной посередине круглой головы. Его руки непрерывно двигались, иллюстрируя жестами сказанное, влажные губы под буденовскими усами шевелились, когда изо рта доносились звуки, складывающиеся в слова и предложения.

– Вот ты, Соловьев, говоришь, что сам сделал эту штуковину. Я видал с крыши, как она работает, и, знаешь ли, пришел к выводу, что есть повод сомневаться в правдивости твоих слов. Такое чудо техники можно приравнять только к более высшей инженерной науке Инкубатора. Уж не шпион ли ты, Соловьев?

– Это оружие, майор, превосходит оружие Инкубатора по всем техническим характеристикам и использовалось оно мною как раз против инкубаторской армии. Какой же я шпион?

– Допустим, – вроде бы соглашался майор. – Но кто же ты тогда?

– Соловьев.

– Допустим и это, – сказал Жукин серьезным и поучительным тоном, поскольку любил казаться умнее других. – Но ты, Соловьев, наверно полагаешь, что тебе сейчас медаль дадут? Это не так. Немедленно сдай автомат лейтенанту Герасимову и поступай сам в его распоряжение. Я объявляю тебя мобилизованным в ряды. Так точно?

– Может и точно, но не так, – спокойно ответил Соловьев. – Это мой собственный, личный автомат, я сам его сделал и собираюсь с его помощью уничтожить Инкубатор. Я даже готов выполнить любое ваше боевое задание, направленное против Инкубатора, дабы спасти город. А если вы хотите отобрать мой автомат силой, то можете попробовать.

Сказав это, Соловьев очень мило улыбнулся. Майор Жукин покосился на его напрягшиеся бицепсы и тонкие, но сильные пальцы, готовые в любой момент привести оружие в действие, что-то там обдумал в своей голове и, в конце концов, тоже криво улыбнулся, ощетинив усы и показав редкие желтые зубы.