Конец мира – это только начало: Экономика после краха глобализации
Шрифт:
В новую индустриальную эпоху главным фактором прогресса были уже не мускулы, вода и ветер, и даже не энергия как таковая, а капитал. Все в ту эпоху – железные и шоссейные дороги, сборочные линии, небоскребы или военные корабли – было – как бы это сказать? – новехоньким, с иголочки. Все пришедшее на смену инфраструктуре прошлых тысячелетий было более легким, более прочным, более быстрым, более высококачественным. И все это нужно было создавать с нуля. Для этого нужны были деньги. Много денег. Потребность в промышленной инфраструктуре обусловила новые методы привлечения финансовых ресурсов. Так возникли капитализм, коммунизм и фашизм.
Простая экономика, основанная на перемещении товаров оттуда, где высокое предложение, туда, где высокий спрос, стала гораздо более сложной. Промышленные районы, где производились
Логика географии успеха изменилась. На протяжении всей истории с момента перехода от эпохи охотников и собирателей к эпохе водяного колеса расположение на реке всегда считалось плюсом. В этом плане ситуация не изменилась. Но теперь этого было недостаточно, а всего необходимого для успеха не было ни у кого. Разветвленные судоходные речные сети способствовали развитию внутренней торговли и накоплению значительных объемов капитала, но последнего было недостаточно для того, чтобы одновременно и финансировать развитие территории, и покупать плоды этого развития. Торговля играла все более серьезную роль, будучи как источником торгового капитала, так и генератором потребительского спроса, или, попросту говоря, покупателей. В плане капитала самого большого успеха добилась Германия. Благодаря тому что территории вокруг Рейна, Эльбы, Одера и Дуная были чрезвычайно эффективны с этой точки зрения, Германская империя стала самым могущественным игроком той эпохи. Но морем заправляла Британия, а значит, именно она контролировала доступ к торговым путям и покупателям, которые нужны были Германии для мирового господства.
Регионы, географическое положение которых считалось наиболее выгодным в эпоху мореплавания, сохранили свои преимущества и в индустриальную эпоху. По мере развития промышленности морские державы с доминионами в самых отдаленных уголках мира становились все более обширными, могущественными и опасными. Благодаря океанскому судоходству влияние этих держав простиралось фактически по всему миру, а развитие производства вооружений, и в частности изобретение автоматического оружия, летательных аппаратов и горчичного газа, сделало это влияние очень опасным. К тому же мощный флот в сочетании с развитой промышленностью позволял морским державам нападать друг на друга, добираясь до границ противника в любой точке земного шара за какие-то дни или даже часы, а не за месяцы или недели, как ранее.
Промышленная революция привела к тому, что всего через два поколения после первых настоящих промышленных войн (Крымской войны 1853–1856 гг., Гражданской войны в США 1861–1865 гг. и Австро-прусско-итальянской войны 1866 г.) дело дошло до самой кровавой бойни в истории – двух мировых войн, унесших жизни около 100 млн человек. Одна из причин того, что эти войны привели к такому количеству жертв, – тот факт, что технологии промышленной революции не только позволяли производить более мощные вооружения, но и многократно усиливали зависимость культурной жизни, технологического развития, устойчивости экономики и отношения общества к войне от искусственной инфраструктуры. Противники наносили удары по объектам гражданской инфраструктуры, потому что именно она обеспечивала возможность ведения войны. Но она же поддерживала и систему образования, и занятость, и здравоохранение, и продовольственную безопасность.
Помимо всего прочего, мировые войны показали, что география по-прежнему имеет значение. Пока Британия, Германия, Япония, Китай и Россия уничтожали ветряную, водную и промышленную инфраструктуру друг друга, один относительно молодой народ, поселившийся на относительно новой территории, не только не стал объектом геноцида, но и воспользовался войной для широкого внедрения технологий применения энергии воды и ветра, строительства флота и наращивания промышленного потенциала своей страны. Во многих случаях ему все приходилось делать впервые.
Возможно, вы слышали об этом народе. Это американцы.
Знакомьтесь:
Американцы – удивительный народ.
Многое в них вызывает интерес и досаду, дискуссии и споры, заставляет испытывать к ним благодарность и зависть, уважение и гнев. Одни называют динамичный характер американской экономики главным проявлением ее индивидуалистической многоязычной культуры. Другие считают, что определяющим фактором является военная хватка США. Еще больше людей уверены, что секретом почти 300-летнего успешного развития этой страны является универсальный характер ее конституции. В каждом из этих утверждений есть доля истины. Все перечисленное, несомненно, во многом обуславливает способность американцев успешно противостоять превратностям судьбы. Но скажем прямо: история Америки – это история идеальной географии успеха. Последняя не только обуславливает мощь Америки, но и определяет ее роль на мировой арене.
США – самая мощная в истории держава рек и земель
В соответствии с технологиями того времени первые американские колонии были, по сути, сельскохозяйственными. Ни одну из них нельзя было назвать продуктивной в сегодняшнем понимании. Почвы в поселениях в Новой Англии (Коннектикуте, Род-Айленде, Массачусетсе и Нью-Гэмпшире) были каменистые, плодородный слой тонкий. Солнца мало, лето короткое. Все это ограничивало возможности развития сельского хозяйства. Пшеницу практически не сеяли. Кукуруза росла плохо. Главными отраслями сельского хозяйства были китовый промысел, рыболовство, лесное хозяйство и производство пойла под названием Fireball.
Джорджия и обе Каролины могли похвастаться более благоприятным климатом и большим разнообразием сельскохозяйственных опций, но земли там тоже были не лучшего качества. Почвы Пидмонта, представляющие собой продукты разрушения Аппалачских гор, – глинистые, с высоким содержанием минеральных веществ и низким – органических элементов. Соответственно, земледелие было подсечно-переложным – фермеры расчищали землю и выращивали на ней урожай на протяжении нескольких сезонов, а когда почвы истощались, переходили на новый участок. Чтобы оставаться на одном месте, требовалось вручную вносить в почву удобрения, а это во все времена было каторжным трудом. На Юге такие нетрадиционные «модели занятости», как рабство и договорное рабство [13] , прижились именно потому, что там, как нигде, остро стояла проблема повышения плодородия почв.
13
Договорное рабство – форма занятости, в рамках которой работник обязуется в течение определенного договором времени трудиться на работодателя бесплатно, в счет погашения долга. – Прим. ред.
В первых 13 колониях наиболее плодородными сельскохозяйственными угодьями отличались среднеатлантические штаты – Мэриленд, Пенсильвания, Вирджиния, Нью-Йорк и Нью-Джерси. Однако почвы там, конечно, были не столь высокого качества [14] , как в Айове на Среднем Западе, Пампе в Аргентине или Босе во Франции [15] . Они считались хорошими только потому, что сравнивать было особенно не с чем. Помимо того, что в этих колониях были не худшие почвенно-климатические условия, на них приходилась значительная доля пригодных для использования прибрежных акваторий: Чесапикский залив, залив Делавэр, пролив Лонг-Айленд, а также реки Гудзон и Делавэр. Разветвленная водная сеть способствовала концентрации населения и, соответственно, появлению городов, а горожане, как известно, не любят возиться в земле.
14
Можно только удивляться тому, что Нью-Джерси называют страной садов.
15
Пампа (Аргентина) и Бос (Франция) – регионы, отличающиеся плодородными почвами и высокопродуктивным сельским хозяйством. – Прим. ред.