Конец радуг
Шрифт:
– Отказ доступа в космос – действовал. Ваз засмеялся снова.
– Он действовал против всех, Кейко, а больше всех – против американцев. Но вы правы, отказ доступа в космос – неподходящее сравнение. Я хочу сказать другое: умнейшие в мире люди пытались создать ИИ – и не смогли.
– Не смогли исследователи, но выполняемый код не мог не остаться. Интернет – далеко не та кривая игрушка, которой он когда-то был. Там гуляют многие куски Маленького Помощника ДАРПА, вырастая в такое, чего никак не могло возникнуть в низкотехнологическом прошлом.
– А вот это уже просто научная фантастика! Даже кино такое было…
– И не одно, – согласился Гюнберк. – Альфред, я не согласен с Кейко, что программы многолетней давности способны самоорганизоваться просто потому, что им теперь доступны приличные ресурсы. Но мы, разведчики, отслеживаем возможности. Я думаю, что в словах Паскаля Хериота есть смысл. То, что большинство людей эту возможность отвергают, еще не значит, что она нереальна. Мы определенно миновали критическую точку, когда все упирается в компьютерное железо. Паскаль считает, что когда это наконец случится, ИИ возникнет без всяких институциональных предшественников. Будет как во многих исследовательских разработках, только куда более катастрофично.
Еще один способ, которым человечество может не дожить до конца века.
– Каково бы ни было объяснение, – сказала Кейко, – Кролик просто слишком много знает и слишком анонимен… Прости, Альфред, мы считаем, что операцию необходимо свернуть. Давай обратимся к нашим американским друзьям.
– Но оборудование уже на месте. Наши люди уже на месте. Она пожала плечами.
– А командует всем Кролик? Это может дать ему все, что мы обнаружим в Сан-Диего. Даже если мы с тобой согласимся наше начальство никогда на это не пойдет.
Она была серьезна. Альфред посмотрел на Брауна. И он серьезен. Плохо.
– Кейко, Гюнберк, ну пожалуйста, давайте просто оценим риск.
– Мы это и делаем, – ответила Кейко. – Кролик, свободно бегающий в этой грандиозной схеме, – угроза космических масштабов!
Она умела высказываться полностью в духе современной японской прямоты.
– Но мы можем устроить так, чтобы Кролик получал оперативную информацию только по ходу дела.
К счастью, Гюнберк возразил сразу:
– Ну нет. Такое удаленное микроуправление – гарантия катастрофы.
Ваз долгое мгновение молчал, стараясь делать вид, будто напряженно мыслит, обдумывая трудное решение.
– Может быть, существует способ получить от Кролика всю… «грандиозную схему» с минимальным риском. Допустим, что мы не дадим Кролику окончательных деталей заранее. Допустим, что мы в ночь взлома бросим кого-нибудь из наших людей в Южной Калифорнии на место действия?
– А как же тогда с опровержимостью? – спросила Кейко. – Если во взломе участвует наш агент…
– Подумай, Кейко: мое предложение – это риск, что узнают американцы. Твое предложение – гарантия, что они узнают. И риск мы можем сделать низким. Мы просто поместим неподалеку нашего агента, в хорошо спланированной позиции с почти нулевыми задержками. То, что американцы называют Местный Хончо.
Гюнберк просветлел:
– Как Элис Гонг в Сьюдад-Хенераль-Ортис!
– Да, вот именно.
Он не думал об Элис, но Гюнберк был прав. В Ортисе на ринге была Элис Гонг, почти в одиночку обнаружившая и обезвредившая Фронт Бесплатной Воды. Может быть, Фронт все равно бы потерпел неудачу. В конце концов, никто еще не пытался в качестве дешевого ствола купить три сотни мегатонн. Но если бы бомбу взорвали, то эта «декларация принципов» прикрыла бы всю индустрию пресной воды по всей Западной Антарктике. Для мира Гонг осталась неизвестной, но среди работников разведок стала вроде легенды. Как тот, кто на стороне добра.
Слава богу, ни Браун, ни Мицури не заметили неловкости Альфреда при упоминании ее имени.
– Ввести такого Хончо будет трудно, – сказала Кейко. – Как его туда направить – под видом туриста или в грузовом контейнере? – По-настоящему черное внедрение выглядело как контрабанда ОМП; само по себе труднейшая операция с любой точки зрения. – Ни один из моих агентов на месте для такой операции не годится. Тут нужен особый человек, особые таланты – и особый допуск.
– Есть у меня несколько хороших агентов в Калифорнии, – сказал Гюнберк, – но ни одного на таком уровне.
– Это не важно, – проговорил Ваз, и голос его наполнился стальной решимостью. – У меня есть твердое намерение поехать лично.
Ему случалось удивлять этих двоих, но сейчас будто бомба взорвалась. Браун застыл с отвисшей челюстью.
– Альфред!
– Да, это настолько важно, – сказал Ваз. И посмотрел на них максимально прямо и искренне.
– Но ты же кабинетный работник, как и мы!
Альфред покачал головой. Сегодня ему придется отклеить некоторые факты от своей биографии. Будем надеяться, что она не развалится вся. Он провел годы, «встраиваясь» в качестве чиновника среднего звена в Управление внешней разведки. Если его раскроют, то в лучшем случае он кончит премьер-министром, выпихнутый обратно в возню высокой политики. В худшем… в худшем Гюнберк и Кейко могут догадаться, что он действительно делает в Сан-Диего.
Ваз – » Внутреннему офису УВР: «sm» Открыть биографический пакет 3 для совместного обзора разведок. «/sm»
Вслух он сказал:
– У меня есть опыт полевой работы. Кстати, в США, в начале десятых годов.
Браун и Мицури посмотрели на него долгим взглядом. Они внимательно изучали материалы. БиоПак-3 покажет им эти операции. Все соответствовало тому, что они знали раньше, но открывало новые стороны их индийского приятеля. Первым пришел в себя Гюнберк.
– Да… понимаю. – Он помолчал, читая дальше. – Отличная работа, Альфред. Но это было несколько лет назад. А нынешнее задание будет густо нагружено сетевой техникой.
Альфред кивнул.
– Верно. Я немолод. – Мицури и Браун полагали, что ему чуть за пятьдесят. – С другой стороны, моя специальность здесь, в УВР – сетевые вопросы, так что я не отстал от жизни.
На лице Кейко мелькнула удивленная улыбка:
– И ты знаешь эту операцию лучше всякого другого. Поэтому там, на месте, ты сможешь добыть критическую информацию, не раскрывая ее Кролику…
– Верно.
Гюнберк по-прежнему был недоволен.
– И все же это очень опасная операция. Да, мы, великие державы, конкурируем друг с другом. Но когда речь заходит об угрозе Оружия, мы должны быть едины. Это первый раз за все время моей службы, когда нарушается соглашение.