Конец света
Шрифт:
– Снять или сдать на хранение? – поинтересовались девушки.
– Снять!!! – кричал Фет. – Всё до последнего кю!
Фет накопил три тысячи пятьсот двадцать два кю. У меня получилось две тысячи триста девяносто. Я почувствовал себя ущербным. Как Фету это удалось? Ведь, как ни крути, тратил он всегда больше меня.
У входа на столике стояло блюдо с профилактическими
В небо торжественно и неторопливо поднимались бункеры.
От них шел гулкий металлический скрип, как будто им тяжело плыть вверх. Как будто они не хотели.
Бункеры были высоко. Выше деревьев, выше всех наших домов. Они становились всё меньше и меньше и уплывали к солнцу.
– Ностик! – связалась со мной по мыслеобмену моя мама. – Всё в порядке? Ты с Фетом?
Я посмотрел на Фета и сказал:
– Да, мама, я с ним.
– Вот и хорошо, сынок. Скоро увидимся.
Сейчас можно многое сказать ей, но я только выдохнул:
– Да, мама. Пока…
В одном из этих бункеров находились мои мама и папа. В другом бункере летела навстречу новому миру мама Фета. И в бункерах было всё человечество. Кроме нас с Фетом. Скоро сменится земля, и мы умрем.
Я смотрел на бункеры и плакал.
– Не плачь, Ност, – рыдая, сказал Фет. – Мужики не плачут…
Фет полез за пазуху и достал профилактические конфеты. Мы разворачивали их, и на всех обертках было написано коротко и ясно: «Конец света». Мы с Фетом обнялись.
Стало темно.
Земля закончилась.
Всё.
Фет осторожно приоткрыл один глаз и потрогал меня за руку.
– Вроде пока не померли, – сказал он.
– Ага…
Не знаю как, но мы снова оказались в подземелье. Среди мыльных пузырей с кю, рядом с чирикающими светлячками. Каким-то образом мы вернулись чуть назад… Поняв это, снова помчались к выходу и, не заглядывая в офис, выбежали на улицу. Бункеры величаво плыли над землей – уже достаточно высоко, но они еще не казались крохотными точками на фоне солнца.
– Еще раз, – передернул плечами Фет. – Одного раза мало, что ли?
Мы уселись на крыльце и смотрели, как исчезают в небе бункеры. Видимо, произошел какой-то сбой. Что же, мы так и будем оказываться в подземелье и выбираться наружу?
Или следующий конец света все-таки будет последним?
Мы сидели на крыльце банка и смотрели в небо. Бункеры исчезли. Пропали крохотные воздушные шарики.
А мы почему-то остались.
Мы осторожно смотрели друг на друга, оглядывались вокруг – но нет, земля не собиралась исчезать, и мы оставались на месте. Сидели долго – может, час, может, два. Молчали и думали. О близких думали. О той земле, которая остается. О новой.
Вдруг
– Вы хотите совершить банковскую операцию? – спросили приветливые девушки.
Фет посмотрел на меня так, как будто спрашивал: «Ност, тебе понятно?»
Мне не было понятно. Я поморщился.
– Вы не улетели вместе со всеми? – спросил я у девушек.
– Вы хотите совершить банковскую операцию? – терпеливо спросили они.
Фет показал на них рукой, будто это не работники банка, а экспонаты музея.
– Ненастоящие, – печально сказал он. – Боты.
Боты. Роботы. Ненастоящие.
Я взвыл и схватился за голову. Значит, до сих пор в стандартном режиме работает прыгалка, только в нее некому ходить. И сотрудник официального магазина для сдачи всякого барахла на месте. И продавщик книг с режимами. Только они нам ничем не помогут. Потому что ненастоящие. Не люди.
– Вот вляпались! – воскликнул Фет и заложил руки за голову. – Одни в мире. Полно ботов. Пойдем ко мне?
– К тебе? – переспросил я.
Фет пожал плечами:
– Или к тебе. Конец света откладывается. Странно после такого расходиться по домам, правда?
Я подумал, что еще рано говорить о том, что конца света не будет. Но в душе чувствовал, что Фет прав, и бояться больше нечего. Согласился:
– Пойдем к тебе.
Но мы не сразу пошли домой к Фету. Сначала сходили ко мне домой (приходилось идти пешком – транспорт не работал), взяли нужные мне вещи. Нам было не по себе от опустевшего города. А дома я побродил по пустым комнатам. Нашел свой нетронутый обед, стоявший на столе. Разревелся, как маленький. Фет утешил меня и взялся за мой обед сам. Я, шмыгая носом, схватился за ложку:
– Все-таки мама готовила…
Потом мы сходили на место бункеров. Там, где раньше стояло убежище, была свежая яма. В ней чувствовалось что-то необычное, как будто бункер все еще стоял на месте, а не улетел навсегда. Я представил себе, как в него заходят люди, а среди них – мои мама с папой. Мама оглядывается, не бегу ли я – вдруг решил вернуться. Но меня нет, и мама, качая головой, проходит внутрь. Я поежился.
У Фета дома было необычно тихо. Я с особой грустью подумал о Фетиной маме. Жаль, что она тоже улетела. Ведь могла бы и остаться. Проспать, в конце концов…
Марки и открытки были собраны в пакет и сложены рядом с мусоркой.
– Ты чего это? – спросил я.
– Я сразу, – опустив голову, сознался Фет. – Как ты ушел. Зачем они мне? Если без тебя, то зачем…
Я раскрыл пакет и стал доставать открытки:
– Фет, ты это зря. Они же такие разные. Красивые. От людей.
– Да? – с надеждой спросил Фет и сразу сник. – Теперь-то это всё бесполезно. Никого нет.
Я сказал:
– Теперь это память.
Был тихий вечер. Мы доставали открытки из пакета, клеили их на стены. Вышли в коридор и расклеивали открытки там. Будто совершали магический ритуал. Молча, сцепив зубы. Когда приклеили последнюю открытку, нам полегчало. Мы уснули на неразобранной постели. Мы могли вообще не спать. Могли делать, что хотели.