Конец времен
Шрифт:
Лейф ввел в трицепс Аллы сыворотку Джеспера. Если гормональный активатор подействует, как обычно, кость срастется за два-три дня.
— Чертеж-гель у тебя? — спросил он.
— Нет, — ответила Ава. — Вон он.
— Приготовь все.
Лейф прополоскал свой скальпель в стерилизующем растворе, откинул простыню и развязал рубашку Аллы, обнажив живот. Протерев кожу тем же раствором, Лейф аккуратно рассек кожу, повторяя форму ран настоящей Аллы.
Ава смазала разрезы заживляющим гелем; если не будет заражения, через
— Дай камеру, — приказал Лейф.
Ава повиновалась. Покрутив рукоятки, Лейф сделал два снимка ран и две рентгенограммы предплечья. Через минуту проявитель выдал готовые изображения.
— Отлично. Кандельман будет доволен. Но снимки, сделанные Траусти, наверное, в истории болезни или, того хуже, у этого дурака в кармане.
Ава улыбнулась, обнажив снежно-белые зубы.
— Никак уж не в кармане, — ответила она. — Я их выкрала и спрятала на своей материнской груди. Прошу! — Она запустила тонкие пальцы под застежку глухого высокого платья и извлекла оттуда два рулончика пленки.
— Солнышко ты мое! — воскликнул Лейф. — Как это тебе удалось?
— Я с ним столкнулась на пути сюда. Он брякнул, что, по его убеждению, госпожа Даннто мертва — дескать, снимки это подтверждают. Так гордился, что поймал тебя на ошибке! — Ава хихикнула. — Ничего, скоро он избавится от беспочвенного тщеславия.
— Лучше уничтожь их.
— Естественно. Лейф, ты ведешь себя так, словно на всем свете у тебя одного есть голова на плечах.
— Спокойно, детка, спокойно. Иначе мне придется закрыть тебе ротик смачным поцелуем.
— С выбитыми зубами ты будешь смотреться не так симпатично.
— Лейф рассмеялся и, склонившись над Аллой, продолжил исследование, прерванное ранее пинком в челюсть.
— Чем эта девица тебя так заворожила? — кисло поинтересовалась Ава.
— Ревнуешь, лапочка?
— Ыыыы, — выдавила Ава и замолкла, понимая, что спорить с Лейфом бесполезно.
Пальцы врача нащупали под волосами девушки два мягких бугорка. Поспешно сделанный снимок обнаружил и таинственный орган в малом тазу. Лейф завязал рубашку и прикрыл Аллу простыней.
— Она проспит двенадцать часов. Ты сторожи, а я спущусь в морг, разберусь с Ингольфом. Или не разберусь. Если выживу — сменю тебя.
Он направился было к двери, потом резко обернулся.
— О Иуда! Отпечатки пальцев! Знаю, я перестраховщик, но что, если Кандельману взбредет в голову сравнить отпечатки первой Аллы и второй?
— Уже сделано, Лейф. Ты не поверишь, но они одинаковые. Алла мне сказала сама, пока тебя не было.
— Хорошо же над ними КХВ поработал.
— По-моему, они такими родились.
— Невозможно!
— Но это так.
— А узоры сетчатки?
— Тоже идентичны.
Лейф ожесточенно взъерошил густые золотистые волосы.
— С той секунды, как мне позвонила Рахиль, начались невероятные совпадения.
— J С. — Ава ткнула в Лейфа пальцем.
— J С. — Он усмехнулся и вышел.
Лейф не особенно удивился, застав в морге Шанта и Кандельмана. Те изучали последние записи автомата-анализатора. Два сержанта посыпали стены и пол порошком для снятия отпечатков, третий фотографировал помещение, а четвертый залез в печь и безуспешно пытался соскрести хоть немного золы с безупречно вымытых стенок.
Завидев доктора, глава уззитов выпрямился и нахмурил брови.
— Почему вы кремировали тело Ингольфа сами, а не оставили это ассистентам? — спросил он невыразительно.
Лейф улыбнулся. На случай необходимости он уже несколько раз поступал именно таким образом, желая сделать подобное поведение привычным для окружающих, а значит, приемлемым.
— Кандельман, — почти пропел он,:— я не считаю, что ручной труд унизителен даже для человека, занимающего высокий пост. Нам остро не хватает работников, а я предпочитаю экономить время. Проверьте мой деловой рейтинг и психопрофиль, если вам будет угодно.
— Этим сейчас занимается мой человек, — пророкотал уззит.
— Я думал, ламедоносцы свободны от подозрений?
— Это стандартная процедура. Лейф только улыбнулся.
Оглядевшись, врач решил, что сейчас самое время бросить бомбу.
— Доктор, — властно бросил он Шанту, — чье это тело в коридоре?
— Я н-не знаю... — Шант покраснел. — Оно там было, когда мы вошли.
— Так прикатите его сюда! Вы же знаете, что не в наших правилах оставлять тела там, где их присутствие может навести людей на многоложные мысли.
Шант сжал кулаки, стиснул зубы, робко обернулся проверить, наблюдают ли уззиты за его унижением, однако покорно вышел в коридор и ввез каталку в патанатомическую. Лениво, словно без особого интереса, Шант повернул бирку к свету, чтобы рассмотреть имя.
Челюсть его отвалилась, бирка выпала из рук.
— В чем дело? — спросил Кандельман, широкими шагами направляясь к невысокому патологоанатому.
Шант сдернул простыню, открыв труп взгляду уззита.
— Жак Кюз! — выдохнул Кандельман, замерев на месте, точно от пощечины.
И в первый раз за все время знакомства с уззитом Лейф увидел, как спадает его маска безразличия — точно ледник обрушился в море.
— Торлейфссон! — взревел Кандельман. — Где он?! Один из уззитов подскочил к разъяренному начальнику и зашептал что-то на ухо.
— Ладно, — выдавил из себя Кандельман, выслушав его. — Вызовите его по кубу. Без моего приказа он не должен был бродить по больнице. За пренебрежение своими обязанностями он еще поплатится.
Должно быть, он вне себя, подумал Лейф. Он не дал уззиту шанса прийти в себя. Он тоже подскочил к телу и воскликнул: