Конец Желтого Дива
Шрифт:
— Я… я пришла к вам с просьбой… — Хорошо, Фарида начала разговор сама.
— Что бы вы ни попросили… кхм… — Проклятый кашель!
— Мы готовим праздничную стенгазету… А вы ведь пишете стихи…
— Стихи? Разве?
Вот оно в чем дело! В бытность «сумасшедшим» я и вправду накатал несколько шутливых строчек, чтобы посмешить Фариду, и, следует признаться, прихвастнул малость, что запросто строчу стихи. Кое-что я тогда так и не успел прочитать девушке. Может быть, воспользоваться этим сейчас?
— У меня как раз есть одно стихотворение, посвященное вашей благородной работе. Послушайте, может, подойдет?
В вашей больнице, подобно Меджнуну, напрасно лечился,В медперсонал я, подобно Меджнуну, безумно влюбился.Фарида звонко засмеялась.
— Об-бо, Хашим-ака, вам бы не в милиции, а в цирке работать.
Польщенный, что мое скромное творение понравилось, я тоже хохотнул.
— После свадьбы непременно перейду в цирк.
При этих словах взгляды наши встретились и, честное слово, произошло какое-то электрическое явление. Во всяком случае, искры были; и нам опять стало неловко. Так мы просидели еще немного, уже не глядя друг на друга, чтобы снова не вызвать короткого замыкания.
— Пойду я, Хашим-ака… — сказала Фарида, еле заметно вздохнув.
— Я вас провожу, — вскочил я с готовностью, хотя вовсе не желал, чтобы она так скоро ушла.
Прошли коридор, вышли на улицу. Мой несчастный язык опять отключился начисто. А встречные только и знали, что пялили на нас глаза да острили каждый по-своему:
— А-а, красавица, попалась в руки милиции!
— Товарищ младший лейтенант, эта девушка — грабительница, вчера она выщипала в нашем саду целый пучок усьмы! [15]
15
Трава, из которой извлекают краску для бровей и ресниц.
— Не переживай, девчонка, так и быть сообщу твоим родителям, куда ты попала.
— Ай-яй-яй, говорили ведь тебе, милочка, не носи короткие юбки — худо будет. Вот тебе результат — в милицию попала.
В другое время я бы достойно ответил на эти шуточки, но теперь я был по-прежнему нем, застенчивость заковала меня в железные латы. Ко всему, я почему-то еще то и дело оглядывался назад, будто боялся погони.
Как известно, всему приходит конец: мы приблизились к дому Фариды. Она, оказывается, живет совсем недалеко — в самом начале нашей улицы. Отец ее работает директором мелькомбината.
Обратно я не шел, а летел. Хотелось петь, плясать, обнимать, целовать прохожих. Впереди меня катился малыш, слегка отставший от матери. Я подбросил его высоко в воздух и расцеловал.
— Ты понимаешь, братишка, я сегодня видел Фариду!
Но где ему понять!..
В райотделе творилось нечто невообразимое. Кто-то куда-то несся, сломя голову, надрывались телефоны. Дорогу мне загородила секретарша.
— Товарищ Кузыев, — сказала она, — Адыл Аббасов бежал из тюрьмы.
— Вот и хорошо! — воскликнул я, не в силах вникнуть в суть этого сообщения.
— Да вы в своем уме?! Я говорю, бежал главарь шайки Адыл Аббасов!
— Можете меня поздравить, — протянул я руку Лиляхон.
— Вы его поймали?
— Фарида сегодня приходила ко мне!
Секретарша несколько минут молча смотрела на меня, потом, бросив: «Не зря, видно, он попал в сумасшедший дом!» — повернулась и ушла. Я смотрел ей вслед и все еще бессмысленно и радостно улыбался, как пьяный. Да, я в самом деле был пьян. Пьян от любви.
Совещание мечтателей
Дознание по делу шайки Адыла Аббасова вел майор Халиков. Он прославился на всю область тем, что с давних пор вел самые запутанные, сложные дела, играючи справлялся с самыми отъявленными рецидивистами, слыл справедливым и твердым. Про него говорили так: «Лучше в руки Халикова не попадать, а коли попал, то знай, что все равно вину признаешь.» И вот Адыл-баттал, при всем при этом, как видите, сумел выскользнуть из его рук.
Вот как все произошло. Халиков вел допрос Аббасова, своими каверзными, глубоко продуманными вопросами загнал преступника в угол — тому оставалось лишь «расколоться». Вдруг открылась дверь и кто-то позвал Халикова к телефону: «Товарищ майор, вам звонят из райисполкома». «Пусть перезвонят сюда», — ответил майор. «Я так и сказал, а на меня наорали. Идите разберитесь сами». Следователю пришлось запереть Аббасова в кабинете и идти к телефону. Здесь он безтолку проговорил минут десять с каким-то типом, который под конец крикнул: «Если вы не выполните плана по сдаче шерсти, будете отвечать головой!» и повесил трубку. После этого нелепого разговора Халиков тотчас позвонил секретарю председателя райисполкома и спросил, кем работает у них Равшанов. «Такой человек у нас вообще не работает!» — был ответ. Сердце Халикова сжалось в предчувствии беды, и он кинулся в кабинет. А беда, действительно, произошла. Преступник ушел через окно, оставив на столе следователя записку: «Бог даст, тебя с Атаджановым вместе сам провожу в могилу».
Тотчас на ноги была поднята вся милиция, по республике объявлен розыск преступника, разосланы фотографии…
Сегодня в десять утра должно было состояться совещание по обсуждению и утверждению месячного и квартального планов нашего райотдела. Объявление, вывешенное в коридоре, предупреждало об этом вот уже три дня; но я думал, что ввиду чрезвычайных обстоятельств его отменят. Нет, люди начали собираться, и объявление продолжало висеть. Вид у нас у всех был неважный. И понятно: каждый считал себя в какой-то мере виновным в случившемся. Разговаривали между собой шепотом, в основном, конечно, об Адыле Аббасове.
— Да-а, не зря, оказывается, прозвали его Адылом-хитрецом.
— Я с самого начала предчувствовал нехорошее…
— Выходит, не всех взяли, у него есть еще сообщники на воле?
— Возможно, возможно…
— Но надо отдать им должное: лихо отработали план побега!
— Ничего, все равно попадется.
— Придется товарищу Кузыеву еще раз показать себя.
— Во всяком случае, это большое пятно на нашей совести.
— Не причастен ли к побегу сам Халиков?
— Вы в своем уме? Халиков — кристально чистый человек. Пистолет приставь к виску — на такое не пойдет.
— Вы правы, мне очень жаль его…
— Как бы не отстранили от работы…
Такие разговоры шли между двадцатью шестью работниками милиции, и каждый из них нет-нет да кидал украдкой взгляд на виновника ЧП — майора Халикова. Он сидел в сторонке, обхватив обеими руками голову, не поднимая глаз. Мне было очень жаль его, хотел подойти и сказать: «Не переживайте, я вам помогу выпутаться из этой истории. Если хотите, сегодня же поймаем его». Но вспомнил, как он недавно обозвал меня бессовестным, и молча отвернулся. Подойдешь с добром, еще какую-нибудь резкость скажет.