Конец звероящера
Шрифт:
– Очень неплохо придумано. Только я вот что скажу: эта «очень достойная женщина» каждую ночь вылетала в трубу, оседлав помело! И, наверно, была сожжена на костре «Службой Магии»! Так, Звероящер?
– Конечно же, нет. Я ни разу не слышал подобной нелепицы, – чуть усмехнулся Берольд. – Кто внушил вам такой бред?
– Так значит, это вы поклоняетесь Лайцерфу? Именно вы член одной из сект, тянущей всякую погань из бездны?
– Советую быть осторожнее в ваших догадках, – отрезал Берольд. – Хоть я и «Звероящер Властителя», я тоже верю в Святого, хожу в храмы, следую нормам, предписанным нам «Службой Магии». Как все придворные, я дважды в год прохожу обряд «поиска вражеской Силы», который всегда подтверждает, что я чист. Никто не посмеет меня обвинить в связях с нечистью.
– Разве? Рождение ведьмы – достаточный повод!
– Не понял?
– Еще бы! Не вы были с Миртой в последнее время, не вам доводилось терпеть ее жуткие выходки.
– Хватит! Легко приписать сверхъестественным Силам свое неумение ладить с ребенком! – вспылил Берольд, вспышкою гнева стараясь скрыть ужас, железной рукой сжавший сердце.
Он чувствовал, знал, что, возможно, придет час, когда Сила трех древних рас, слитых в Мирте, проснется, потребует выхода. Что она может смести все вокруг… Сила может убить Мирту или лишить ее разума. А может и привести на костер… Мирта больше не та безответная девочка, что равнодушно взирает на мир, не пытаясь его изменить, она… Кто? Неизвестно. Наследница магии древних гальдорских Хранителей? (Линия матери, Альдис.) Одна из Жриц, чья Сила – это невидимый меч «Службы Магии»? (Кровь деда, Раммана, бывшего Мастера «Службы».) А может быть, именно мощь звероящеров Скал пробудилась в ней? Трудно представить, что девочка может использовать магию херписов… Но ведь именно он, Берольд, сын звероящерки и сумасшедшего Раммана, был отцом Мирты!
– Мое неумение ладить? – (упрек оскорбил Авилор, она больше уже не пыталась скрывать свои чувства.) – Вообще-то я в первый же день могла вызвать сюда Истребителя «Службы», но я дождалась вас. Я сделала все, чтобы слухи о Мирте не вышли за стены этого дома! Мне было совсем не легко, но я вынесла все…
– Извините меня, я совсем не хотел вас обидеть. Я знаю, как вам тяжело, и я вам благодарен за то, что вы сделали, – тихо ответил Берольд. – Расскажите мне, как это все началось и к чему привело…
– Вы уехали, а Мирта стала меняться почти на глазах, – начала Авилор. – Она вдруг начала расти. Так, что в два месяца стала здесь выше всех. И она так похудела, что мне показалось: она заболела. За всю мою жизнь я ни разу не видела таких высоких и тонких подростков. Еще меня очень смущал цвет лица Мирты. Мы постоянно гуляли на солнышке, но он по-прежнему был таким бледным, как будто бы Мирта жила в подземелье. Она стала очень капризной и вспыльчивой, а еще…
Авилор вдруг запнулась и чуть покраснела, как будто смутившись.
– Еще? – повторил Берольд, чувствуя, что понимает, о чем пойдет речь.
– Еще Мирта вдруг стала шпионить за теми из слуг, кто… Вы знаете, я не ханжа, я считаю нормальным, когда молодежь начинает играть в «лепестки», строить глазки, дурачиться и целоваться в глухих уголках парка. Это сама жизнь! А Мирта… Она не пыталась подглядывать, чем занимаются парочки, она их нюхала!
– Что?!
– Подойдет к ним, уставится, и вдруг начнет нюхать воздух вокруг них, как будто зверек. А потом убежит и расплачется. Или начнет вдруг дрожать, как в каком-то припадке. Я часто пыталась расспрашивать, что с ней, но Мирта молчала. А где-то неделю назад…
Берольд весь подобрался. Неделю назад он впервые почувствовал, что с Миртой что-то случилось.
– В последнее время она была странной. Она перестала читать ваши письма, рвала свитки прежде, чем я успевала их взять, двум последним гонцам запретила покинуть поместье…
– Они подчинились ей?
– Да.
– Вы могли написать мне об этом? – спросил Берольд.
– Нет, не могла.
– Почему?
– Я не знаю.
Берольд понимал, что старушка не лжет. Если в Мирте проснулась какая-то Сила, ей было легко подчинить себе тех, кто ее окружал.
– А неделю назад? – спросил он, возвращаясь к началу.
– Неделю назад Мирта вдруг обратилась ко мне не своим, а мужским грубым голосом. Наговорила такого, что я пришла в ужас. Потом… Потом стала скакать, как безумная, пока вообще не свалилась. А позже, когда я зашла в ее комнату, Мирта… Она парила в воздухе, спящая…
– Вы сами видели это?
– Конечно!
– Вы твердо уверены?
– Да!
Когда Берольд вошел в комнату, Мирта еще спала. Едва взглянув на нее, Берольд понял, как сильно она изменилась за время разлуки. Ее худоба была просто пугающей, а щечки странно округлыми. Но куда больше отца поразило другое: мерцающий свет, исходящий от кожи лица и запястий. Зеленоватый, холодный и мертвенный.
– Что это такое? – подумал Берольд. – Проявление Силы, проснувшейся в ней?
Словно бы ощутив его мысль, Мирта вздрогнула и резко села, открыв глаза. Этот нежданный рывок показался Берольду не слишком естественным, как и пронзительный взгляд, устремленный ему в лицо. Мирта смотрела, как будто не видя его…
– Вижу-вижу! – скрипучим и низким, совсем чужим голосом, крикнула девочка. – Все же пришел, звероящер? Напрыгался? Ну ничего! Скоро прыгнешь еще дальше, прямо в костер, со своей…
Было трудно представить, что девочка этого возраста может сказать отцу все, что потом полилось из уст Мирты. Она вообще не могла знать тех слов! Ни в деревне, где Мирта росла, ни в поместье Берольда никто не мог так разговаривать.
– Хватит, опомнись!
Взрыв хохота, больше похожий на карканье, чем на привычный смех Мирты, почти оглушил. Она вся затряслась и… Взлетела! Она поднялась в воздух и там зависла в той позе, в которой сидела.
Берольд, услышав речь Мирты, сначала подумал о самом банальном Слиянии, древней магической практике. Разум волшебника может использовать чье-то конкретное тело в своих целях. (Берольд когда-то сам стал жертвой сходного опыта Раммана.) Но чтобы так вот летать?!
Неожиданно пуфик, стоявший у ножки кровати, взмыл вверх и с размаху ударился в стену. Большое блестящее зеркало, резко взлетев со стола, полетело в Берольда, а стол, на котором оно было, прыгнул в окно, распахнувшее ставни. Кровать стала дробно стучать об пол ножками…
– Мирта, опомнись!
В ответ – новый взрыв неприятного карканья…
Сцена закончилась так же внезапно, как и началась. Мирта вдруг замолчала и рухнула прямо в кровать. Прикоснувшись к ее руке, Берольд почувствовал, что она как лед. Подняв с пола маленький колокол, звоном которого Мирта звала слуг, Берольд вышел и стал трезвонить.