Конец звероящера
Шрифт:
– Я лучше тебя отнесу в спальню, там все же мягче.
– Неси, – согласилась она, ощущая давно позабытую легкость.
– Тебя не узнать, – улыбнулся Берольд.
– Тебя тоже. Представить себе не могу, что ты тот Звероящер, которым пугают людей… Почему же они так боятся тебя?
– Спроси это у них сама…
Целый день они были вдвоем, но лишь только под вечер Берольд понял, что за «особую честь» преподнес им Мельфор.
– С тобой вечные хлопоты! – громко вздохнул Берольд, выслушав эту историю. – Нет, чтобы в первый же день, после «капель», поехать ко мне… Так ведь ты умудрилась меня обругать перед всеми,
– Что поделать, – с невинной улыбкой заметила Айрин, – такая уж я уродилась!
Берольд побывал у Властителя.
– Новость тебе не понравится, – сообщил он через день. – Твое имя уже внесено в список Вдов. После двух дней, которые мы провели здесь, они не возьмут тебя, чтобы не запятнать репутацию монастыря, но и земли «супруга» тебе не вернут. Это «плата за ложь и предательство.» Кроме того, ты лишаешься нового имени. Словом, ты вновь получаешь то, с чем ты приехала в
Лонгрофт. Считай, что Властитель отверг ходатайство и все осталось, как прежде.
– Ну что же, логичный финал, – равнодушно заметила Айрин. – Все лучше, чем Энхайт…
– И чем монастырь Белых Вдов?
– Знаешь, год назад я бы охотно пошла туда и была бы очень счастлива, – тихо ответила Айрин. – Я очень любила его, Кирка, а потом… Впрочем, не важно, что было потом, я была совершенно другим человеком! Какое-то время я не понимала, как я изменилась, цеплялась за прежние нормы и принципы, хоть и не верила в них… И вдруг я поняла, что хочу просто жить. Жить красиво! Не думать о завтрашнем дне, одеваться в нарядные платья, повсюду бывать… Чтобы рядом со мной был мужчина, который бы мог развлекать и ласкать. Тебя это шокирует, да? Ты рассчитывал, что я скажу, что безумно люблю тебя? Нет, не люблю. Я хочу быть твоею любовницей, а не женой. Когда ты обнимаешь меня, мое тело сгорает от страсти, но я не люблю. Не люблю! Понимаешь? Вообще не могу любить!
– Вот так признание, – хмыкнул Берольд. – Впечатляет! Я тоже тебя не люблю.
– Зато хочешь меня. Говорят, у тебя вообще нет постоянной любовницы, а между тем человеку, который богат и влиятелен, просто положено ее иметь. Для того, чтобы все могли видеть, как он наряжает ее, как она восхищается тем, кто создал для нее эту сладкую жизнь…
– Восхищается? – (тон был язвителен.)
– Да. Благодарность – хорошее чувство. Оставив меня при себе, ты получишь мою благодарность, мою страсть и верность. Ты больше не будешь один.
– Я всегда думал, что наглость женщин имеет предел, – усмехнулся Берольд. – Как же я ошибался!
– Я та, кто тебе нужен, Ящер, кого ты искал всю свою жизнь, – ответила Айрин. – Зачем тебе глупые девочки, что говорят о безумной любви и не в силах понять, что такое реальная жизнь двух людей под одной крышей?
– Может, мне выгнать тебя? Сейчас? А?
– Хорошо, я уйду, – посмотрев ему прямо в глаза, очень кротко ответила Айрин. – Но только потом не жалей, потому что я больше уже никогда не вернусь к тебе!
– Может быть, ты и права, – вдруг сказал Берольд. – Знаешь, когда-то, давно, еще в Гокстеде, я повстречал одну девушку и захотел, чтобы Орби была со мной рядом… Она тоже думала, что любит… Но «полюбила» она не меня, а свою мечту, образ, который придумала, призрак. А я слишком поздно открыл, как она дорога мне, на что я готов для нее…
– И?
– Она умерла. А я больше уже не встречал никого, кто бы вызвал такое же чувство. Тогда-то я понял, что нужно брать то, что дают, а не ждать непонятно чего, не жалеть об упущенном шансе.
– Так значит?
– Нелепо терять редкий шанс провести пару месяцев с женщиной, если меня к ней влечет, и она не боится быть рядом, – ответил Берольд, обнимая ее.
Пару месяцев… Берольд назвал срок, не думая, и оказался не слишком хорошим пророком. Прошел год, а Айрин была рядом с ним. И он стал привыкать к ее близости, верить, что это надолго. Смущало одно: то, что Айрин не знает о Мирте. Сначала Берольд промолчал, потому что считал – им недолго быть вместе, потом…
Когда он в первый раз, спустя месяца два, сказал Айрин, что должен уехать в поместье, она не спросила, зачем и надолго ли… Те две недели, которые он провел с дочерью, были особыми. Мирта менялась почти на глазах. Ее странная холодность и равнодушие к миру сменились искрой интереса. Она не умела смеяться, но больше уже не дичилась, свободно общалась со слугами и не скрывала, что очень гордится такой переменой в себе.
– Да вы просто волшебница! – сказал Берольд госпоже Авилор в первый вечер.
– Надеюсь, что это начало, – с довольной улыбкой ответила старая женщина. – Я прошу вас пригласить сюда пару соседей, чьи дети могли бы играть с Миртой.
– Может, еще слишком рано? – спросил Берольд, чувствуя резкий прилив непонятной тревоги.
– Сейчас – в самый раз. Нужно не упустить момент! Мирта еще не умеет общаться с людьми, но она хочет этого. Если мы ей не поможем, она может вновь потерять интерес к светской жизни, – уверенным тоном оборвала Авилор, и Берольд не стал спорить.
Авилор превратила приезд детей в праздник, который запомнили все. Хотя Мирта совсем не умела играть, суматоха ей нравилась, она старалась вести себя так, как другие. Возможно, «хозяюшка праздника» сильно смущала детей, но никто не обидел ее, не посмел оттолкнуть. А Берольд, глядя, как Мирта вместе с другими встает в круг, берет «лепесток» или пробует что-то писать на листке, ощутил, что не слишком-то нужен ей. В этот приезд между ними возникла не то что стена, а какой-то едва уловимый барьер… Когда он уезжал, Мирта вышла к нему попрощаться, однако ему показалось, что дочка не слишком жалеет об этой разлуке.
– Все правильно, Мирта взрослеет, – подумал он. – А может, просто отвыкла… Скорее бы взять ее в Лонгрофт!
Берольд полагал, что когда он увидит дочь снова, она еще лучше освоится в обществе дерзких соседских детей…
– Пока все как обычно, по-прежнему, – предупредила его Авилор, когда он вновь приехал в поместье.
По-прежнему? Нет! Мирта не подошла к нему, не посмотрела на груду подарков, которые он ей привез из Лонгрофта, не стала рассказывать, как жила все это время. Она не показала ему своих новых подружек, которые жили в поместье. (Три девочки из обедневших, но знатных семейств, приглашенные к ней госпожой Авилор.) Берольд мог бы это списать на разлуку, на то, что он сам теперь меньше бывал с ней, однако ему показалось, что с Миртой не все ладно. Раньше спокойствие Мирты казалось почти ненормальным, теперь она стала несдержанной, резкой и мнительной.