Конец
Шрифт:
— Она обязана все нам объяснить, — отмахивается Хинес. — Всем нам. Она нас обманула.
— Мы хотели устроить сюрприз. Сюрприз, чтобы…
— Сюрприз? Какой еще, к черту, сюрприз?
— Он сказал, что у него есть сюрприз, он привезет сюрприз для всех нас.
— Вот и привез, — бросает Марибель.
— А ты помолчи! — огрызается Хинес. — Я… я ничего не понимаю. Разве не ты искала его, старалась с ним связаться?
— Нет! Это он, он! — кричит Ньевес. — Однажды я получила письмо. Там указывалась дата — был обозначен
— Иными словами, даже идея не была твоей…
— Ты что, плохо слышишь? Она об этом и говорит, — опять вмешивается Марибель.
— Заткнись!
— Ради бога, не ссорьтесь, — просит Ньевес. — Я ведь пытаюсь вам объяснить, я сейчас все объясню. Сама я и не… не думала устраивать этот праздник. Я помнила, я отлично помнила, о чем мы тогда договорились. Трудно забыть такое, ведь все было так красиво, поэтому… вот почему я как-то сразу ухватилась за предложение, за идею Андреса…
— Она называет его Андресом, — замечает Ампаро.
— Да, Андресом! Все, что он говорил… было так чудесно, мне даже пришло в голову, будто он… ну будто он решил начать новую жизнь, и что он нас простил, и что в его новой жизни уже нет места обиде… Мало того, он как раз и хотел, чтобы мы об этом узнали, чтобы совесть нас не мучила и… Все, что он говорил, было просто прекрасно… немного наивно, но прекрасно!
— Так ты что, говорила с ним по телефону? — спрашивает Мария, которая до сих пор хранил молчание.
— Нет, мы поддерживали связь только через почту, электронную почту.
— Но тогда, — продолжает допытываться Мария с живым интересом, — почему ты так уверена, что это был именно он?
— Он! А кто же еще? Глупо даже и сомневаться. Мы действительно ни разу не говорили по телефону, но это точно был он. Кто же еще мог знать столько подробностей обо всех нас? Кроме того… Допустим, мы поговорили бы с ним… но я же совсем не помню его голоса. Голос… это тоже не самая надежная вещь. Половина из вас не узнала меня, когда я позвонила…
— Погодите… — вдруг снова вступает в разговор Хинес. — Я никак не могу отделаться от мысли, что все, что ты нам сейчас рассказываешь, — какая-то нелепая выдумка. Вчера… только вчера ты сама упомянула, когда мы сидели в том доме и когда зашла речь о грифах… что ходила к священнику и просила у него разрешения — чтобы мы могли переночевать в приюте.
— Да! Но я только зашла забрать ключи — вот тогда мне и дали соответствующие наставления… Но договаривался обо всем Андрес.
— Еще бы! — бросает Марибель. — Со священниками у него прямая связь.
— А я-то удивлялась, что нам позволили воспользоваться приютом для частного праздника, — качает головой Ампаро.
— Господи! — Хинес сжимает руками виски.
— Ну а в чем должен был состоять сюрприз? — спрашивает Мария.
— Милая моя, неужели до тебя так и не дошло? — удивляется Марибель.
— Не знаю… — неуверенно начинает объяснять Ньевес. — Не знаю, имел ли он в виду что-то конкретное… Я, например, почему-то подумала, что весь сюрприз именно в этом и будет состоять: он приедет и тем самым покажет, что не таит зла, что он нас простил…
— Короче, мы здорово вляпались, — подытоживает Мария, — и тем не менее хоть убейте, но я не верю в эту вашу версию… про месть.
— Все идет точно по его плану, — говорит Марибель. — Уго вон продолжает страдать, ему все хуже и хуже… а следующим стал Ибаньес. Как и можно было ожидать!
— Да? Ну раз ты так хорошо обо всем осведомлена, значит, тебе известно и кто идет дальше по списку. Потому что до сих пор ты, ничем не рискуя, толковала о прошлом. Велика заслуга! Разве я не права? — горячится Мария.
— Не знаю, — отвечает Марибель с сомнением в голосе. — Дальше все не так ясно. Ведь мы, девушки, относились к нему гораздо лучше — и все более или менее одинаково.
— Ради бога! Перестаньте! — взывает к ним Ньевес. — Не понимаю, как вы можете спорить, когда… словно ничего особенного не происходит, но… в любой миг… в любой миг… Я не хочу исчезнуть! Я не хочу, чтобы исчез кто-нибудь еще!
— Успокойся, успокойся! — Мария снова обнимает Ньевес.
— Не понимаю, как вы можете спорить, — повторяет Ньевес.
— Каждый справляется со страхом как может, — выносит свое суждение Ампаро, глядя на всех снизу вверх, так как все еще сидит, обнимая Уго, который вроде бы заснул.
— Эти… исчезновения происходили в определенном ритме… где-то раз в двенадцать часов, — с непонятным безразличием сообщает Хинес. — Значит, пока… если и вправду наблюдается такая цикличность, у нас имеется довольно большой запас времени. Пока нам нечего опасаться.
— Мне бы и вообще нечего было опасаться, если бы я не вела себя как доверчивая дурочка, — заявляет Марибель.
— Марибель, ты не имеешь никакого права… — сурово обрывает ее Хинес.
— Знаешь, о чем я мечтаю? — перебивает его Мария, обращаясь к Марибель. — Знаешь? Только представь себе: мы добираемся до поселка… там полно людей, и они нам сообщают, что произошла всего лишь превентивная эвакуация… Вот бы я тогда посмеялась!
— Мы бы все тогда с удовольствием посмеялись, Мария, — говорит Хинес.
— Не уверена, что все… Не уверена, что все… Кажется, здесь есть такие, кто зациклился на мысли, что все мы должны заплатить за их грехи, хотим мы того или нет.
— Давайте прекратим спор, — предлагает Хинес. — Ньевес совершенно права: от этих перепалок нет никакой пользы. У нас сейчас есть только одна задача: дойти до города. Думаю, с этим все согласны. Я, со своей стороны… Скажу вам одну вещь: если мне доведется выпить чашку только что сваренного кофе и вымыться… тогда пусть хоть конец света настанет! Мне уже все равно, мне уже совершенно все равно.