Конечная остановка
Шрифт:
Помимо того, чуть ли не на правах ближнего родственника, на русской мове он поставил ей на вид, что она, мол, маловато-таки времени проводит с дочерью Лизой.
– ...Девочка твоя уж большая, все понимает, соображает, соотносит, что к чему. Давай-ка, матка, к ней выразно поближе, чем в огороде бузина, а в Дарнице два киевских дядьки и тетка Вольга в дальнем Менске.
Критику Тана приняла к исполнению, ни на терцию не обидевшись:
– Так точно, отец-командир, сэр! Разрешите исправить допущенные педагогические упущения, сэр?
– Ну-ну! Я тебя не понукаю, Тана
Именины твои на Татьянин день справлять будем или как, мэм?
– А як же! Чем больше дней рождения, тем ближе к похоронам престарелых врагов наших!
Из Швеции, заметим, Тана Бельская вернулась в очень боевитом расположении духа, не преминув еще в аэропорту поделиться основательным выводом из лично жизнедеятельных включенных наблюдений за невероятным шведским благоденствием:
– Кабы не Лука-урод, на Беларуси было б точь также! Не враз, панове, ясное дело. Однак лет через пятьдесят безраздельно! Законно и подзаконно, что в лобок, что по лбу...
Не только во имя упрочения семейных отношений на следующий день после Таниного именинного дня в январе они отправились в лес, на природу, в район Семиполок играть в пейнтбол на снегоходах.
"Дружной семьей с домашними друзьями!" - единодушно реферировали Евген и Змитер. "В тексте и в контексте, в теме и в реме".
Снежный транспорт, тематически разумеется, от пана Ондрия Глуздовича. Логистически. Тем более или тем не менее, как посмотреть, погода их порадовала оттепелью на крещенье по москальскому календарю. В очередной раз парниковый эффект опроверг отмороженную народную примету. Либо в киевских окрестностях климат тоже приближается к европейским стандартам.
Это не первая зимняя тренировка сплоченной дарницкой компании и, наверное, не последняя. Потому спарки стрелков распределились в обычном порядке.
Евген пристегнул спина к спине на заднем сиденье юную партизанку Лизу. Как повелось, с рутинным наказом вбок не высовываться, руками по сторонам не размахивать. Валенком не дрыгать, в шапку-ушанку не спать, но, ушки на макушке, удерживать в своей полусфере тыловое охранение. И чуть что прикрывать его пушечным веерным огнем.
– Наша с тобой задача дня, Елизавета моя Мечиславна, запятнать противника позором! Чтоб им всем скудно не показалось!
Адская водительница Одарка, как обычно, взяла в напарники Змитера. Стрелять-то он худо-бедно умеет, но водить мотоциклетный снегоход по пересеченной местности ему слабо. Пусть с большего пишет по трафарету в прямой видимости.
– Хорошо сидишь, партнер? Ну, держись! Елы-палы, раком по буеракам!
Тогда как Тана укрывалась за широкой спиной Германа. "Рыжий славянский шкаф кого хошь неслабо прикроет и накроет, не в лобок, так по лбу... Вульва трется о седло, скачет девка далеко!"
– Йо-хив-хо! Погнали наши городских! Газ по плешку, Герка! Тут-ка тебе не Му-му, йе-йе, в проруби топить от забора и до обеда в ресторане у Петровича...
Что-то мне банально подсказывает: сёдни мы у-у-сих уделаем прозаически и поэтически. Kill them all!
Глава шестьдесят девятая
Суровая проза партизанской жизни
К середине февраля на Беларуси одномоментно потеплело. Словно бы пришла весна, по обыкновению не слишком ранняя гостья в наших широтах. Оттого последний месяц календарной зимы нисколько не оправдывает свою суровейшую, лютую, бр-р, назву на белорусской мове. Причем местные синоптики в один голос обещают, ручаются, прогнозируют дальнейшее потепление и значительное превышение средней климатической нормы.
Поэтому нисколько не удивительно, нормально, почему на даче-развалюхе в кооперативном товариществе "Авиатор", что расположен почти впритык к зоне отчуждения интернационального аэропорта Минск-2, появилась бригада строителей. Весеннее дело, оно к работе кличет.
Мужики серьезные, деловые, трезвенники поневоле, как определил Чебеник, поселковый сторож и зампредседателя дачного кооператива. Бригадир ему килишек налил, но сам-то, не-не-не, строго сказал, что участок теперь у нового хозяина, тот и сам не пьет и людям не дает.
Подвезли в тот же день стройматериалы, сайдинг, возвели не абы как высокий железный гараж. Здоровенную овчарку пустили по цепи кругом от ханыг и бомжей. В служебном собаководстве блокпост называется, объяснили Чебенику. Ставят столбы, на них стальной трос, к нему цепочку, каб собак территорию охранял, свободно успевая порвать пришлого которого дурня. В летнем доме установили обогрев, печурку, котел, радиаторы с антифризом. Болей Чебеник к ним не заходил. Работают людцы, и добре. Хозяин-мафия тож заезжал на черном джипе с блескучим кенгурятником, очкастый, смурной, злой, ровно собака Баскервилей.
Как-то раз с утра пораньше приезжал зеленый автобусик скорой медпомощи. Может, кто поранился из строителей? Что ничуточки не вызвало любопытства у круглогодичного дачника Чебаника. Чего, спрашивается, коли никто не наливает? Ни утром, ни вечером.
Евгений Печанский не выходил из камуфляжной уазовской буханки с белыми крестами, движок не глушил. Недостающие им снаряжение самостоятельно выгрузили, снесли без его помощи на носилках Сымонка и Базыль, оба в белых медицинских маскхалатах.
"В шерсть поутряни доставили на партизанскую базу крупнокалиберный "утес" и гранатометы активной силовой поддержки".
Из "Авиатора" неотложка поедет в Колодищи, где негласно обосновался Евген. Ненужных знакомых лиц тамотка в округе по зимнему времени практически нет, зря раньше остерегался. Но на всякий опасливый случай надо перекамуфлироваться в женщину врача: парик, макияж, докторский маскхалат и бабские трикотажные рейтузы. "Чтоб их ни в дебет, ни в кредит против шерсти!"
Как положено мужчине, Евген вполне обыденно диву давался странной женской привычке почасту обходиться стылой зимой без теплых брюк, шерстяных кальсон или термических байковых панталон с начесом. Того непонятнее, если заменяют они весь этот одежный сугрев кружевными продувными трусиками и тонюсенькими чулочками. При этом, нисколько не имея в виду как-то раздеваться до исподнего средь бела дня или после службы зимним вечерком.