Конечная Остановка
Шрифт:
Змитер Дымкин сбежал вниз, вышел на улицу Ильича, миновал модную одежную лавку, благодушно ругнулся на мебельный фургон, нахально перегородивший тротуар у жилого подъезда, заскочил в кафетерий перекусить парой бутербродов и дальше не торопясь зашагал на прогулку. Пересек центровую Паниковку, где на одной оси, символично и контрастно, располагаются белорусский драмтеатр Янки Купалы, картинный общественный сортир и саркофаг резиденции президента Луки. Поблизости, выходит на проспект, к ним примыкает в запустении забытая парадная трибуна партийно-советской эпохи. Змитер тоже на нее посмотрел, рассудительно приценился на предмет дальнейшего
«Поди, когда-нибудь пригодится упомянуть, коли к мысли придет…»
Потом налево он не глядел, не желая портить себе хорошее настроение гнуснейшим видом гостиничного нагромождения у цирка. Когда б устроить конкурс архитектурных уродств из лукашенковских новоделов Минска, то это безобразие, на его взгляд, поделом займет третье место. Как скоро пальма первенства на двоих должна принадлежать стеклянной национал-президентской библиотеке, поскудоумно выстроенной в форме гигантского пивного бокала, и монструозному блокгаузу Дворца республики, один к одному воспроизводящем историческое обличье гитлеровской рейхсканцелярии в нацистском Берлине.
Змитер немного прогулялся по набережной Свислочи, через плотину прошел в парк, с удовольствием припомнив, что когда-то это чудное местечко называли Губернаторским садом и вовсе не связывали с чудовищно растиражированным имечком пресловутого любителя длинных тире по прозванию Пешков-Хламида-Горький. Он у нас в Беларуси по-прежнему всюду и везде, куда ни плюнь, хотя мало кому из белорусов известно, какая такая у того соцреалиста фамилия по паспорту, - не преминул-таки журналист Дымкин своемысленно выбранить вездесущую совковость. По ассоциации, крепко, по-русски и по-белорусски, помянул, приложил агрессивных неосоветчиков, окрестивших «Ленинградом» свой блокадный хозмаг у него по соседству.
«Глаза б мои на него не глазели! Бойкот им в сраку и блокада, п…юкам и х...лам!»
Как ни посмотреть зеницей ока, давно отжившая свое топонимика Минска уж точно не могла сбить и подпортить Змитеру приятное предвкушение. Потому что он идет хорошенько и демократично пообщаться с коллегами по журналистскому цеху. По пути пивом вкусно затарился в магазине на улице славного имени эсера Пулихова, некогда знаменито повешенного на достопримечательных воротах тюрьмы по Володарке.
«Володарку и царскую тюрягу наши менчуки знают, а заказного товарища Володарского-Гольдштейна - уже х… вам! Хорошо хоть улица М. Горького нынче принадлежит М. Богдановичу…»
В редакции независимого информационно-аналитического еженедельника «Знич», куда направляется Змитер Дымкин, он состоит внештатным экономическим обозревателем Олегом Инодумцевым. Иногда сбрасывает сюда под другим псевдонимом едкие топонимические заметки. Редакционный фотограф их потом иллюстрирует ехидными жанровыми снимками. Стоит согласиться, похмельные угрюмые бомжи и бомжиха у темно-серого облупившегося истукана Ульянова-Ленина графически смотрятся колоритно, многозначительно. Или же, другой пассаж - тупорылые бронированные менты с дубинками и щитами на фоне рекламного билборда изящных женских колготок…
«Было б не худо, хрен им в сраку, постебаться на тему скоропостижного переименования проспекта газеты «Известия совковых депутатов», если проспект коммунистической газеты «Правда» остается со старосоветской назвой. Перспектива для будущего, ретроспективы
Очередной номер «Знич» по графику закрывает в четверг вечером. В пятницу с ночи типография и утреннее распространение. По пятницам в редакции никого из творцов нет, работают где-нибудь или расслабляются, благословенно отписавшись, отстрелявшись. Зато в субботу, ближе к полудню, творческие народы, штатные и внештатные, начинают мало-помалу подгребать адресно, сообща принимать задания в текущий выпуск, столбить себе полосы для перспективной аналитики, торговаться с выпускающим и ответсекретарем по месту, объему и времени сдачи нового материала.
Да и номерок, свежо пахнущий типографской краской, творцам не возбраняется прихватить для личной подшивки. Тут же полистать газетку, превознести коллег за удачные материалы. Самому на комплименты взаимно напроситься, коли найдется за что.
Находится газетная редакция в обычном жилом доме, на втором этаже, над большим хозяйственным магазином напротив парка. Ютится в двух комнатушках, одна побольше, другая поменьше; на кухне курилка, чай, кофе. Пиво пить везде можно, но осторожно. В противоположность сахарным чаям-кофеям, оно ничем фатальным не грозит клавиатурам десктопов и ноутбуков, которых в редакции вдосталь для профессиональной работы. Кругом теснятся системники, мониторы, принтеры, сканеры, кабели наружу; перемигиваются светодиоды сетевых устройств и файл-сервера. Атмосфера и антураж истинно информационно-технологические, болванам и профанам такого не понять.
При этом никто не сидит, уткнувшись лицом к стене, к окну, как обычно в конторах харей в дисплей, в бумаги. Здесь каждый на виду, в отличие от материалов в работе на мониторах, куда заглядывать без приглашения не принято. Раз так, то можно свободно и лицеприятно обмениваться ценной информацией, познавательно устраивать мозговой штурм серьезных политических и экономических проблем. И самое главное - роскошно общаться на редакционном диване, не стесняясь в непечатных цветистых выражениях. Знамо дело, в адрес умалишенных властей преходящих или душевнобольных оппозиционеров, домогающихся той же эфемерной власти.
За-ради таковского выразительного общения Змитер Дымкин один-два раза в неделю обязательно появляется в редакции «Знича» хоть на часок.
Сам чего-нибудь умное, матерое, матерное скажешь в образе Олега Инодумцева, независимого экономиста. Разумных людей послушаешь в комфортной обстановке системно с пивом. Тебя доброжелательно выслушивают, понимают. Ты свободных людей чудесно понимаешь. Видишь, чем они воистину отличны от тех, кто скрипя зубами уродуется на казенной службе, бессмысленно ненавидит начальство и самого себя за то, что ему некуда деться от этого государства.
«Не познали истины и остались государственными рабами, недоумки. Что ни говори, частное завсегда свободнее государственного».
Ко всему такому прочему и новые приватные контакты с понимающими людьми на редакционных посиделках заводятся. Вот сегодня Змитер свел умное знакомство с хватким юристом Мишуком. Не по-белорусски чернявый и вертлявый носатый хлопец красноречиво подметил, что адвокат, согласно уголовно-процессуальному кодексу, всегда остается частным поверенным в делах взятого под защиту. Защитник всегда свободен от обязательств перед государством. Всегда против государственного обвинения. Даже при условии всегдашней крепостной зависимости от казенной юридической консультации.