Конечная остановка

Белорусов Ксений

Евген, между прочим, сидел неподалеку от Таны и глаз с нее не спускал во избежание чреватостей. Мало ли чего ей, аффектированной беспредельщице, в отмороженную башку взбредет?

"Вау! После бала на корабль... Классика, почти идеально сработали, в дебет и кредит. С кем оно не бывает, так с нами каждый день. Свойский праздник жизни у нас завсегда с собой..."

Глава пятьдесят восьмая

В Москву отправиться зимой

Трем белорусским нелегалам не сопутствовали какие-либо препятствия, рогатки, помежные инциденты и зональные эксцессы

в течение пересадки в приграничной Орше и далее проходящим ночным скорым поездом на Москву.

Змитер Дымкин приобрел железнодорожный билет, воспользовавшись неким украинским паспортом, любезно выписанном ему в Луганске. В юрисдикции Украины его предъявлять, несомненно, чревато. Хотя для кассы оршанского желдорвокзала сойдет. Тем более для возможной облавной проверки документов и аусвайс-регистрации в Москве. Но последнее маловероятно. К лицам и личностям, подобным журналисту Дымкину-Думко, московские полицаи стараются не подходить без особой нужды.

На другого украинского подданного, то есть на Евгена Пичански, ночная кассирша почему-то сначала глянула с нескрываемым подозрением. Впрочем, он тотчас перевел дух, если неказистое обличье затрапезного интеллигента в учительских очках ее моментом успокоило. Тогда как паспортные данные российской гражданки Татьяны Курша-Квач она внесла в файл, в распечатку билета, в полицейскую систему компьютерной проверки с негласным розыском без особистых раздумий.

Видимое психологическое состояние Таны пока не вызывает у Евгена тревожного беспокойства:

"Психопатической гуманерии, толстовщине и достоевщине она, очевидно, не подвержена. Видать, естественный гормональный отходняк с ней коли будет, то когда-никогда ужотка в Киеве. А впереди - Москва, велика Россия, покамест в безвизовом режиме и без погранконтроля всем въезжающим из Беларуси..."

Возвращаться в Киев через Москву чугункой Евген Печанский придумал не просто так от нечего делать. По-европейски он уж стал готовиться к Рождеству и Новому году. Следовательно и последовательно, необходимы благорасположенные новогодние покупки, рождественские подарки ему самому и ближним. Это оно у него в первом декабрьском приближении. Или в трехнедельном отдалении, как поглядеть.

Во втором своечастном побуждении Евген отдельным параграфом-абзацем внес тоже немаловажное ситуативное дополнение. Все-таки его беспокоит по большому счету моральное состояние, расположение духа соратников, побывавших на Беларуси нелегалами с этаким несомненным криминальным уклоном. Отсюда и оттуда им троим надобно исподволь расслабиться, градус за градусом ослабить нервное напряжение.

"Оно нам самое то, на мой погляд, под стук колес в купе СВ, с разговором дорожным. Коли закусить в добра-пирога в поезде не очень-то разгонишься, то выпить в качестве и количестве - всегда пожалуйста. Чего-ничего у меня припасено, в кешере с нетерпением лежит, радостно стоит на запасном пути".

В щекотливой человеческой натуре дело-то было. И в первой и во второй по Аристотелю. Если к радости окончания небезопасных гастролей примешивались грустные нотки в голосе и печальные тона обращенных друг другу компанейских фраз. Порой меланхоличные реплики нет-нет, да раздавались промеж дружеских хмельных здравиц и пожеланий единомысленных успехов. Привычки, обычаи, традиции объединяют род людской. Введем мимоходом ремаркой: выпивка, вареные яйца,

жареная курица, кому-то халаты-пижамы, кому бесформенные спортивные штанины - обыденны и привычны во время путешествий железной дорогой.

В дороге Евген, улучив пару хвилинок-минуток, тайком проник в Танино купе, педантично собрал в пластиковый пакет ее бизнес-одежду: юбку, жакет, блузку, галстук, колготки, побывавшие в деле. И выкинул в ночь, прочь, в вагонное окошко, по счастью, не заблокированное на зиму. Незачем ей микрочастицы крови на себе-то носить! Не по-людски это!

Наутро не только дорожный гардероб всей честной компании он наметил подобающе обновить в московских бутиках по московским, эдак прикинуть, ценам и ценникам. Ан мелочиться добрым мирным людям определенно не к лицу и не к бумажнику. Паче любых чаяний за корпоративный счет тороватого белоруса Марьяна Птушкина, - улыбнулся Евген.

Тем временем полное птушкинское досье из кейсового чемодана Евген Печанский намерен по-аудиторски придирчиво и пристрастно изучить на досуге в Киеве, перекрестно, резонно проверить по возможности. Безоглядно доверять всему, сказанному и собранному Марьяном Птушкиным, было бы неразумно. И в дебет, и в кредит.

Билеты на киевский поезд Евген, кстати, предварительно и легально заказал, воедино оплатил с кредитной карточки посредством интернета. Хорошо б домой в Дарницу поскорее самолетом, но, к сожалению, погода в последние времена чересчур нелетная для воздушного сообщения между Украиной и Россией. А вот железнодорожные пассажирские составы между двумя враждующими странами и народами до поры и военного времени еще ходят.

Невозможно и не резон в походном порядке утверждать, будто наша троица политэмигрантов, изгнанников из Беларуси интегрально мыслями и помыслами сообща устремляется драматически в Москву наподобие трех чеховских сестер-лимитчиц. За маленьким столиком в купе спального мягкого вагона Евген, Змитер и Тана хорошим добрым словом больше поминали Минск альбо Менск, тамошних далеких друзей и доброжелательных менских знакомых. Воистину прав великолепный солнечный классик русской поэзии: иных уж нет, а те далече!

– На жаль, к деду Двинько на хату не удалось заскочить, пообщаться, - выразил их общую белорусскую думу Змитер Дымкин. Оттого и выпили от души за писательское здоровье и долголетие дядьки Алеся.

Заедино, от словесности к слову, вторично помянули убиенных Льва Шабревича с Альбиной. Вслед хорошего адвоката Михася Коханковича, нынче юридически и процессуально живо озадаченного их общим объединенным делом.

Евген вспомнил геройски погибшего при несении караульной службы душевно воспитанного пса Акбара в Колодищах. И то, что на одинокие могилки к матери и к дядьке нынь ему не сходить запросто, не съездить без чрезвычайных мер безопасности и конспирации.

– Пусть им в Менску старая белорусская земля будет легчей пуха!
– пафосно обобщила Тана.

За то разлили снова, задушевно опрокинули по пятьдесят граммов французского коньяку, по обычаю не чокаясь. Цитрусовыми пахучими дольками на свой вкус закусили.

– К нам в Дарницу на близящееся Рождество Христово неяк позовем Двинько и Коханковича?
– хитро подмигнув, вопросил Евген. "Живым лепей-таки живое до дому, до хаты".

– А як же!!!
– слаженным дуэтом воодушевленно воскликнули Змитер с Таной.