Конечная

Лехе было хорошо.

Нет, он был совсем не богат, не имел успеха в личной жизни, да к тому же умудрился одновременно поссориться с родителями и вылететь из техникума за прогулы. Но, тем не менее, в те прекрасные минуты, вероятно, на всей земле не было человека счастливее.

Он лежал на спине и из последних сил напрягал зрение, пытаясь остановить кружение калейдоскопа звезд над своей головой. Шутка ли – три литра дешевого разливного пива, густо чередующиеся с горькой и почти теплой

Содержимое желудка робко просилось наружу с двух сторон одновременно, а глаза уже начинали слипаться, как вдруг его отдых прервал бодрый голос над ухом:

– Эй, дружище, жвачку будешь?

– Иди ты в ж-ж-ж, – почти внятно прожужжал отдыхающий, отметив к своему неудовольствию, что сон как рукой сняло.

– Не сердитесь, дяденька, – взмолился тот же голос, оказавшись вдруг детским. – Я дверь в подъезд открыть не могу – тяжелая очень!

Леха с трудом приподнялся на локтях и сфокусировал взгляд на его источнике.

Им оказалась девчонка в легкой не по сезону курточке, нетерпеливо переминающаяся с ноги на ногу в явно слишком больших для нее ботинках.

– Меня мама дома ждет, – жалобно протянула она. – Поздно уже, она ругаться будет!

– Ладно, шелупонь, – проворчал парень, стараясь скрыть легкий стыд за свою грубость, и со второй попытки поднялся на ноги. – Показывай, где живешь.

Девочка с неопределенно-радостным возгласом схватила его за руку и потащила к ближайшему подъезду. Глаз его зацепился за табличку, висевшую рядом, на углу дома. На таких обычно пишут название улицы и номер, но полустершаяся надпись на этой гласила лишь: «общежитие». Леха удивленно потер лоб свободной рукой. Здание определенно казалось знакомым, практически будто в этом общежитии он и вырос, но где оно (а следовательно, и он сам) находится относительно остального города, вспомнить не получилось.

– Сюда, дяденька! – девочка наконец дотащила его до двери и теперь приплясывала от нетерпения за его спиной. – Открывайте, скорее!

Замка на двери видно не было, так что Леха пожал плечами, взялся за ручку и дернул, что было сил. Дверь оказалась куда легче, чем он ожидал – пьяное тело покачнулось, вцепившись в ручку, чтоб не упасть. «И вот это она открыть не могла?..» – пронеслось в голове. А в следующую секунду две детские руки с неожиданной силой толкнули его в спину, и, вскрикнув неразборчивым матом, он провалился в обволакивающую темноту подъезда.

***

Первым делом, проснувшись, Леха отметил жесткость своего падения. Ощущения походили на последствия избиения толпой. Особенно ныли грудь и левая скула, которыми он, видимо, приложился о кафель с высоты своего роста. Покряхтывая как дед, он поднялся на ноги и сунул руку в карман в поисках телефона. Пусто. Ну конечно.

Вчерашняя шелупонь стащила? Или потерял еще раньше? Шепотом ругая себя и детей в целом, как класс, самыми забористыми выражениями, он толкнул плечом дверь подъезда, шагнул за порог и замер, хлопая глазами.

Улицы за дверью не оказалось. За дверью оказался коридор.

По правую сторону тянулся ряд разномастных деревянных дверей, покрытых облупившейся краской, над которыми торчали, как бородавки, такие же разномастные плафоны. Некоторые из последних даже работали, освещая коридор тусклым, едва заметно мерцающим светом. По левую же сторону располагались окна с деревянными рамами старого образца и подоконниками, покрытыми пылью и размашисто вырезанными на них нецензурными восклицаниями. У одного из окон, не глядя наружу, мрачно курила потрепанного вида женщина в коротком халате.

– З-звините, – осторожно окликнул ее Леха заплетающимся языком, подойдя на пару шагов. – Не подскажете, где тут выход?

– Еще одного Шелупонь привела, – процедила незнакомка сквозь зубы, смерив Леху недовольным взглядом, и качнула головой в сторону дальнего конца коридора. – К Коменданту все вопросы. За поворотом кабинет, не пропустишь.

– Спасибо, – растерянно пробормотал Леха и двинулся в указанном направлении.

Почти дойдя до поворота, он бросил взгляд в окно, но ничего не увидел. Точнее, увидел сплошное серое ничто.

«Не знал, что у нас бывают такие туманы», – подумал он мимоходом. Останавливаться Леха не стал – очень уж хотелось поскорее найти выход.

За поворотом оказался почти такой же коридор, только уже без окон. По правую руку обнаружился прокуренный лестничный пролет с щербатыми бетонными ступеньками, одинаково равнодушно уходящими вверх и вниз.

По левую же шел ряд уже знакомых на вид дверей. Над первой вместо плафона висела неожиданно ярко-алая табличка с надписью позолоченными буквами: «Комендантъ». За неимением лучшего варианта, Леха пожал плечами, постучал в нее и, не дожидаясь ответа, вошел.

Кабинет коменданта оказался освещен даже хуже, чем коридоры. В нем не было окон, а единственным источником света была старая на вид настольная лампа. За столом сидел усатый мужчина неопределенного возраста в офицерской форме времен Первой Мировой. Перед ним лежала стопка листов бумаги с какими-то списками, и он был занят тем, что дописывал на одном из них что-то мелким, убористым почерком. Под рукой у него поблескивал черным металлом старинный люгер. Сувенир? Или зажигалка?

– Кто таков? – спокойным начальственным тоном спросил он вторженца, едва удостоив того взглядом.

– Алексей, – растерялся Леха. – Анишин. Мне сказали…я тут ищу…

– Алексей, – протянул комендант без особого интереса. – И что полезного вы, Алексей, умеете?

Этот вопрос тоже застал Леху врасплох, но не ответить он почему-то не смог:

– Электрик я. Могу розетку починить или там выключатель. Из техники кое-что тоже…

– Электрик, – снова повторил за ним комендант будто с легкой досадой. – Надо же. Даже жаль, право слово. Но, по всем правилам общежития… Макароны или греча?