Конев. Солдатский Маршал
Шрифт:
«Взамен технической подготовки я выдвигаю усовершенствование сердца, потому что ведь не пушки и не ружья сражаются, а человек». (Полковник французской армии Кардр.)
«Переживаемая эпоха характеризуется наибольшим обострением классовых противоречий внутри страны и вовне — борьбой между сильными государствами за рынки, владение колониями, господство над морями. Эти обострения временно сглаживаются, заглушаются, но неминуемо повлекут за собой величайшие потрясения, взрыв новых войн».
«Групповая тактика и применение автоматического оружия, с его массовым и разрушительным действием, требуют большой военной выучки, самостоятельности, полного самообладания, моральной устойчивости и готовности бороться за идею советской власти…»
«…значение имеет в мирное время дисциплина, порядок в повседневном укладе: вовремя подъём, выход на занятия, вовремя сон, отдых в обед. Нужно рационально использовать свои силы и приучать солдат к сознательному автоматизму привычек, выносливости всех походных тягот и соблюдению дисциплины в бою».
«Строй, конечно, не должен являться воспроизведением старых печальных традиций плацпарадности. Строем мы занимаемся и теперь, и не без увлечения. Строй нами понимается не
«Взаимоотношения начальника и подчинённого должны покоиться целиком на основе единства целей, долга и товарищества. Тут важную роль играет принцип, положенный начальником в основу взаимоотношений с подчинённым. Прежде всего, не должны нарушаться права красноармейца как гражданина. Нужно устранить пережитки старого, принесённого в Красную Армию в форме денщичества и личного использования солдат. Это есть яркий образчик нарушения прав гражданина. Нужно добавить, что в этом вопросе у нас нет особенно чёткой линии: наши отношения являют крайности, с одной стороны — грубость, цуканье, с другой — панибратство и фамильярность, всё это отражается на внутреннем единстве в части и на дисциплине. Необходима искренность, простота в обращении, способность вовремя прийти на помощь солдату советом и делом (ибо кому больше дано, с того больше спросится); важен личный пример выдержанности и дисциплинированности. Напротив, афиширование и дешёвая популярность, бьющая на внешний эффект, послабления, демонстрация своего рвения перед подчинёнными, желание выставить себя покровителем и защитником там, где это выгодно, вот что должно жёстко изгоняться из взаимоотношений начальников и подчинённых в рядах Красной Армии».
Любопытно в этих записках то, что Конев по-прежнему называет своих подчинённых «солдатами», а не «красноармейцами» или «бойцами Красной Армии». Это слово в применении к рядовому красноармейцу вернётся в армию в 1943 году с возвращением погон и Георгиевской ленты.
Многие странички «Военного дневника», как называет листки из папки 1923 года дочь маршала Наталия Ивановна Конева, посвящены прочитанным книгам. Размышления о тех впечатлениях, которые оставил только что прочитанный роман или специальная книга о военном искусстве. Мысль о том, что «культура избавляет от рабства», засела в голове комиссара Конева настолько, что он повторяет её в нескольких местах. «Обучить красноармейца грамоте, расширить его общеобразовательный кругозор, что достигается школьными и внешкольными занятиями, клубной кружковой работой, которые призваны развивать навыки самодеятельности, самотворчества, поднять культурный уровень, избавить от вековых предрассудков, как то невежества и раболепства».
«…красноармейцу недостаточно знать про Керзона, надо приобщить его к культурному быту, научить бережному отношению к народному достоянию и опрятности. С этой целью с помощью шефов заготовить для красноармейцев сапожные щётки, мазь для сапог, зубные щётки и порошок, носовые платки».
«Нужно вести работу над общим образованием красноармейцев для того, чтобы общим образованием закреплялась политработа, а то красноармеец знает про политику, но не знает явлений природы, в этом случае политика может быстро улетучиться из его головы. Для того, чтобы ликвидировать культурную отсталость в армии, можно привлечь шефов. В армию необходимо присылать преподавателей-естественников, математиков, географов, предоставлять учебные пособия и книги, приглашать артистические труппы».
Можно предположить, что во время одной из поездок к шефам Конев и познакомился с будущей своей женой Анной Волошиной.
В 1923 году, 1 мая, у Коневых родилась дочь. Назвали её Тамарой. Но поскольку это День международной солидарности трудящихся, в повседневной жизни в семье девочку чаще называли Майей. А когда пришла пора оформлять метрики, то со слов родителей урождённую Тамару записали Майей. Майя Ивановна Конева проживёт очень яркую жизнь, всегда будет тянуться душой к отцу и ненамного переживёт его. Об этом будет рассказано в своё время.
Но именно здесь уместно упомянуть такую подробность. Дочь у Коневых родилась в Никольске, который вскоре назовут Никольском-Уссурийским, чтобы этот дальневосточный городок не путали с городом Никольском Вологодской области. Вот так Ивана Конева на краю Российской земли окликнула родина. Коневы занимали тогда несколько комнат в бывшем доме городского головы. В собрании семейных приданий семейства Коневых хранится такая легенда: в этом доме до революции проживала семья генерал-губернатора Приамурского края. После того как белогвардейские войска покинули Дальний Восток, в Харбин уехал и бывший генерал-губернатор со своим семейством. Но в доме остался повар, которого то ли забыли, как Фирса из чеховского «Вишнёвого сада», то ли он сам не пожелал ехать на чужбину. Так вот Анна Васильевна Конева, дочь Майи-Тамары и внучка маршала, рассказала, что оставшийся в доме генерал-губернаторский повар «научил мою бабушку блестяще готовить, чем все успешно пользовались до самой смерти её в 1980 году…»
Глава пятая.
КОМАНДИР
В 1924 году, когда Конев служил начальником политотдела и комиссаром 17-й Нижегородской стрелковой дивизии, он познакомился с командующим войсками Московского военного округа прославленным конником, героем Гражданской войны Климентом Ефремовичем Ворошиловым. В штабе Московского военного округа проводилось совещание, на котором обсуждалась проблема введения в Красной армии единоначалия. Идею единоначалия предложил
— Ты, оказывается, комиссар со строевой жилкой. Как ты думаешь, если нам перевести тебя на командную работу?
— Не возражаю, — ответил Конев.
Ворошилов, конечно же, заметил, какой радостью вспыхнули глаза комиссара.
— Предварительно пошлём на курсы высшего командного состава при Военной академии, а там… Там — как сам себя по кажешь.
Вот что об этом периоде своей жизни рассказывал сам Конев: «В 1925 году я был уже на Курсах усовершенствования высшего начальствующего состава (КУВНАС) при Военной академии, готовивших командиров Красной Армии.
На эти курсы прибыло немало боевых комиссаров — участников Гражданской войны, в том числе П.С. Рыбалко, будущий танковый командарм, Логинов, который во время Отечественной войны был у меня заместителем по тылу на Северо-Западном фронте, и ряд других товарищей.
Ещё на Дальнем Востоке в штабе армии и корпуса я учился у бывшего полковника Генерального штаба русской армии Андриана Андриановича Школина. Это был замечательный человек, он, офицер царской армии, ещё до революции был большевиком. Сидел в царской тюрьме, в Александровском централе, и только революция освободила его. В последующем он партизанил на Дальнем Востоке. На Дальнем Востоке в период, когда командовал там В.К. Блюхер, начальником его штаба был Токаревский, старый генштабист, — на ВАКе он оказался преподавателем группы артиллерии. Партия привлекла к обучению красных командиров не только близких нам бывших офицеров, которые уже служили в Красной Армии, но и тех, кто принял Октябрьскую революцию не сразу. В академии лекции по тактике отлично читал профессор А.И. Верховский [8] , бывший военный министр в правительстве Керенского; интересны и полезны были лекции по стратегии профессора А.А. Свечина [9] — он был начальником информационного отдела ставки Николая II, генштабистом. Я учился в группе профессора Лигнау — большого знатока пехоты.
8
Верховский Александр Иванович(1886—1938) — русский и советский военный деятель. Генерал-майор (1917). Комбриг (1936). Выходец из старинного дворянского рода. Учился в Пажеском корпусе. После расстрела демонстрации в 1905 году заявил свой протест: «Позорно употреблять оружие против безоружной толпы». Был исключён из корпуса, лишён звания камер-пажа и отправлен «вольноопределяющимся унтер-офицерского звания» на фронт Русско-японской войны. Отличился в деле и был награждён солдатским Георгиевским крестом IV степени. Произведён в подпоручики. Участник Первой мировой войны. Награждён офицерским Георгиевским крестом. После излечения занимался штабной работой. После революции вступил в партию эсеров. Командовал войсками Московского военного округа (май, июнь 1917 года). Выступил против Корниловского восстания. Военный министр Временного правительства. В июне 1918 года был арестован и находился в петроградской тюрьме «Кресты». Был освобождён и поступил на службу в Красную армию. Через год снова арестован. И снова освобождён. Приступил к преподавательской работе в военно-учебных заведениях РККА. С июня 1922 года главный руководитель Военной академии РККА. Профессор (1927), автор многих теоретических статей. В 1931 году в очередной раз был арестован по делу «Весна» (по которому проходили бывшие царские офицеры, «военспецы»). Отказался подписать сфабрикованные показания и был приговорён к расстрелу. Приговор заменили десятью годами тюрьмы. В заключении написал труды: «О военно-научной работе», «О глубокой тактике». Его статью «Выводы на опыте Русско-японской войны 1904—1905 годов с точки зрения нашей борьбы против японского империализма в 1934 году» нарком обороны К.Е. Ворошилов направил Сталину с предложением освободить автора. После выхода из заключения обратился к Ворошилову с письмом о незаконных методах следствия и содержания подследственных и осуждённых в советских тюрьмах. С 1935 года преподавал на курсах «Выстрел» в Военной академии им. М.В. Фрунзе. С 1936 года — старший руководитель кафедры тактики Военной академии Генерального штаба. В марте 1938 года опять был арестован. Расстрелян 19 августа 1938 года и похоронен на спецобъекте «Коммунарка».
9
Свечин Александр Андреевич(1878—1938) — русский и советский военачальник, выдающийся военный публицист, педагог и теоретик, автор классического труда «Стратегия». Комдив. Родился в семье генерала Русской армии. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. Последнее воинское звание в царской армии — генерал-майор (1916). С 1918 года на стороне большевиков. Военный руководитель Смоленского района Западной завесы, затем начальник Всероссийского главного штаба. С октября 1918 года работал в Академии Генштаба, занимал пост главного руководителя военных академий РККА по истории военного искусства и по стратегии. Был арестован в 1930 году по делу «Национального центра», затем отпущен. В 1931 году снова был арестован — по делу «Весна». Осуждён на пять лет лагерей. Через год освобождён и возвращён на службу в РККА. Последнее воинское звание — комдив. В декабре 1937 года вновь был арестован, приговорён к смертной казни за «участие в контрреволюционной организации и подготовке террористов». Расстрелян в июле 1938 года и похоронен на спецобъекте «Коммунарка». Реабилитирован в 1956 году. Его старший брат Борис Андреевич Свечин — генерал-майор, участник Русско-японской и Первой мировой войн во время Гражданской войны воевал на стороне Белой гвардии. Эмигрировал. Умер в эмиграции в 1969 году.