Конклав бессмертных. В краю далёком
Шрифт:
— Учились бы у вашего хозяина… пардон, командира. Вот уж кто слов на ветер не бросает. И всегда знает, когда можно лезть на рожон, а когда разумно постоять в сторонке. — После смены облика голос у Караваева стал суше, твёрже, прорезались металлические нотки. И смотрелся он совсем иначе — серьёзнее и много опаснее.
Первым не выдержал Вадим:
— Ты кто такой?!
— И совсем не надо так кричать, — хмыкнул Роман в ответ. — Имя Леонид вам о чём-нибудь говорит? Вижу, что говорит. Так вот я его правая… впрочем, ладно, левая рука.
Захар
Или их опять дурят?
— К чему этот маскарад? — подал голос Тагир. Он один оставался спокоен.
— Честно? Не знал, как с вами быть. Вроде и не враги мы, да, с другой стороны, суета вокруг Башни мне сейчас только мешает. И так пришлось целый день потерять, пока от вас прятался, — хмыкнул Роман. — Какое убежище было, а! Под самым носом у «тарасовцев». Чужаки не сунутся, а у самих горе-вояк всё руки не доходили как следует всё обшарить… Двери выбивать смысла нет, а по окнам лазить сноровка не та…
— Где девчонки из Башни? — перебил Вадим. — Что с ними?!
— Вопрос вне моей компетенции. Не обессудьте, — отвесил шутовской поклон Караваев.
Захар скрипнул зубами. Каков наглец! Люди Кардинала не привыкли спускать чужое хамство, да и сам он успел приобрести эту добрую привычку. Вряд ли Роман этого не понимает. Чего тогда нарывается? Или в рукаве козырь припрятан? Оборотень он вроде не из простых — посильней Захара будет, — но так и они не собираются бой один на один устраивать. Не дети. Что тогда?
Ощущая подвох, Захар всё больше нервничал. Он многое бы сейчас отдал, чтобы ощутить в руках приятную тяжесть автомата. С оружием всё-таки как-то спокойнее. Пока дома обшаривали, всё на оборотничество надеялся, а потом из головы вылетело.
— Мальчик, где хозяин? — спросил Тагир. Кажется, он пропустил все разглагольствования Романа мимо ушей.
— Командир, Сноходец, командир… У него полно дел, о которых он мне не докладывает.
Повисла пауза. Тагир, скрестив руки на груди и покачиваясь на носках, изучал наглеца. Как лабораторную мышь, которая вдруг встала на задние лапы и скрутила фигу экспериментатору. Тоже не поймёт, в чём причина наглости Романа? Рядом угрюмо сопел Вадим, готовый ринуться в бой. Караваев начал нервничать. Улыбка побледнела, он начал оглядываться и переступать с ноги на ногу.
Внезапно в подсобке у него за спиной раздался шорох, громкие шаги. Грохнул отброшенный в сторону стул, и к ним ввалился удивительно толстый мужик. Пятнистая футболка даже не до конца прикрывала отвислый живот. На диете обычного горожанина такое брюхо не наешь.
— Где ты был, Карась?! — оживился Роман. — Я уж начал беспокоиться…
— Крыс, заткнись! — рявкнул толстяк и встал рядом. Под его взглядом Захар начал медленно пятиться. Отступил к стене Ласковин, разом посерьёзнели Вадим с Тагиром. Вновь прибывший внушал им гораздо большее уважение.
— Уважаемые, как хотите,
— У нас к нему есть несколько вопросов… — произнёс Тагир, но Ласковин его перебил:
— Где девчонки из Башни?!
Толстяк досадливо поморщился.
— Девок у нас больше нет. Продали культистам из Хрущоб… Если так нужны, то с них и спрашивайте. Теперь всё?!
— Нет, — качнул головой Тагир. — Рассказ Романа пустой трёп или доля правды в нём всё же есть? Он ведь нас сказками потчевал не только ради того, чтобы сюда прийти, и ты его от нас защитил? Его рассказ настолько… любопытен, что чистой воды выдумкой быть не может.
— Хочешь знать правду? Пройдись по этажам. Поищи… у вас ведь неплохо начало получаться. Глядишь, что и найдёшь. Только к нам не цепляйтесь. Мы ничего… такого… не делали.
Захар всерьёз разозлился. Однажды он и сам угрожал кое-кому продажей в рабство, но мало ли кому и чем можно грозить. Слово и дело — две большие разницы.
— Ага, только продали… Как скотину!
— Продали, и что? — удивился Карась. — Бизнес есть бизнес…
На этих словах терпение Ласковина лопнуло. В руках у него как по волшебству появилась пара пистолетов, и он сразу открыл огонь.
— Стой! — успел заорать Захар, но было слишком поздно.
Пара пуль попала Роману-Крысу в плечо, развернула его на месте и швырнула на пол. Остальные достались Карасю, разворотив всю грудь. Ласковин стрелял, пока не опустели обоймы, и лишь затем медленно опустил пистолеты.
Чёрт, всё ещё только начиналось.
На полу ворочался Крыс, и по его телу уже бежала дрожь изменений. Отказывался падать толстяк. На лице у него мелькнуло обиженное выражение, он зачем-то провёл рукой по окровавленной груди и… заревел.
Ощущая предательский холодок, Захар отшвырнул Ласковина себе за спину и припал к полу, наращивая чешую. Слишком медленно!
В боевой форме Карась был страшен. Стал выше, весь покрылся костяными пластинами вперемешку с густой щетиной. Руки с ладонями-лопатами удлинились до колен. Кожа потемнела, вытянулось лицо. Из-за губ появились клыки. Прямо йети какой-то!
Оттолкнувшись костяшками пальцев от пола, почти не сгибая колен, толстяк прыгнул на Захара. Удайся ему эта затея, тут бы Ненахову и каюк пришёл. Не задавит сразу, так лапищами сграбастает и порвёт в одно движение. Вон какие мышцы перекатываются. Но приятеля спас Вадим, в прыжке сбив Карася и покатившись с ним по полу.
— Помогай Савинову!!! — прошипел Тагир, метнувшись к Караваеву. Тот уже успел вскочить, замерев в какой-то чудной стойке — одна нога вытянута вперёд, руки разведены на манер крыльев. Ушуист, что ли?! Забавно выглядит с шипами на коленях и торчащей из-за ворота чешуёй.
До Захара вдруг дошло, что он не знает, кто такой Савинов. Хотя, кроме как Вадиму, больше здесь помогать некому. Вместе с Карасём они сейчас катались по полу и увлечённо драли друг друга когтями, норовя вцепиться зубами в горло.