Конкурс песочных фигур
Шрифт:
– Вов, я ужасно соскучилась по Белой Горке! – догадалась Карина сказать чистую правду. Как расцвел царь горы! Как скромно опустились ресницы, стряхнув снежные звездочки! А ведь так легко сказать хорошему человеку приятную вещь, как заповедовал Карлсон!
– Давай все-таки попробуем здесь подняться. Вот увидишь, ничего страшного!
– Ну да, ничего, если тебя тащили то за руку, то за шиворот и почти внесли! – подтвердила Карина, когда они и в самом деле быстро и без мучений оказались наверху.Солнце заливало Белую Горку, и небо над ней было – Карина запрокинула голову –
А в прихожей ждал сюрприз – тетя Зина.
– Ухожу, ухожу, ухожу! – сообщила она, одеваясь. – С Новым годом, Кариночка! Наконец-то он кончился!
Они обменялись поздравлениями и шоколадками. Володина тетя не делала вид, она на самом деле была ей рада, и Карина этому обрадовалась – не за успех обманного предприятия, просто так. Но, натягивая шапку и перчатки, та успела засыпать ее вопросами о здоровье, об Иринке, что грозило долгими проводами, а еще – о Карининой школе.
– Школа? Да я же оттуда ушла, – удивилась Карина – она уже успела подзабыть за каникулы о своей учительской карьере. – Ну да, я ведь не говорила, что собираюсь… Более интересный вариант появился.
Тетя Зина заахала – для нее, от института до пенсии не видевшей ничего, кроме Белогорского НИИ, смена работы была явлением исключительным, почти немыслимым.
– Мне на второе полугодие предложили очень неудобное расписание, с окнами, – терпеливо объясняла Карина, замечая краем глаз и Володин интерес. – День бы размазался, пришлось бы от подработок отказаться, я бы ничего не успевала. Зачем мне это надо? А еще намекали, что собираются вместо старших классов дать малышей – кто-то там заслуженно-простуженный глаз положил на моих умненьких учеников…
– А вы уже успели к ним привыкнуть, да? – сочувственно подсказывала тетя Зина, но Карина, совсем забыв о создании положительного образа, возразила:
– Да нет. Просто я люблю заниматься со старшими, с теми, кому действительно нужен язык. Тогда идет работа на результат и не возникает ощущения напрасно потраченного времени – как с пятиклашками, которые в большинстве своем только балуются и ждут перемены… – Спохватилась: – Да я детей-то не бросила, я с ними дома занимаюсь – и по деньгам неплохо, и по времени удобнее. Некоторые на подготовительные курсы ходят – так с курсов все равно идут ко мне, задания готовить… А вообще без Иринки в школе так пусто, – вдруг добавила она. – И у меня, когда я вела уроки у малышей, было постоянное чувство вины: своего ребенка в такую даль засунула – на оленях не доскачешь, а сама тут с чужими занимаюсь! Ее время трачу на них! Я понимаю, что это глупо…
Сентиментальная тетя Зина, хлюпая носом, замахала руками и стала прощаться – последнего резона ей оказалось достаточно. Но тут вылез Володя:
– А ты всегда так легко расстаешься с тем, во что вложила столько сил?
Недоумение, звучавшее в вопросе, показалось таким же лишним, как сам вопрос.
– Всегда, когда вижу, что это отработанный материал, – сдержанно ответила Карина. – Который и мне уже ничего не прибавит, и мои силы дальше вкладывать бессмысленно. А в этих журналах такие интересные статьи! Судя по тем, что дали на пробу. В бюро переводов же все больше документы… А мне всегда хотелось заниматься как раз чем-то таким, – начала она было с увлечением, но Володя гнул свое:
– И каким образом ты понимаешь, что старое пора на свалку?– Это всегда само бросается в глаза, – отрезала Карина. – Вот мы сейчас пойдем в библиотеку, станем разбирать кучу– и сразу будет видно, что куда.
Куча забвения поддалась сортировке на удивление легко. Не успели они с ней справиться за один раз только потому, что Карине трудно было удержаться и не заглядывать в книги и альбомы, роскошно изданные, с хорошими иллюстрациями. Она вытирала пыль с обложки, приоткрывала ее – и застревала…
– Отложи себе, если нравится, – каждый раз предлагал Володя.
– Вот было бы здорово ловить тебя на слове и обогащаться, обогащаться! Жаль, что кочевой образ жизни не позволяет собирать книги! Я только словари за собой таскаю – хотя почти уже и не пользуюсь, в Интернете все есть. А выкинуть рука не поднимается… – И не удержалась: – А не жаль раздавать библиотеку – память об отце, в которую он вложил столько сил?
– Конечно нет, – начал Володя. Улыбнулся: – А, понятно, проглотил…
А Карина листала очередной альбом. На солнечных летних снимках – избушка Бабы-яги, настоящая, на курьих ножках, длинноногий олененок из чуть-чуть подправленной коряги, коряга-леший – косматый, раскинувший лапы, резные столбики-богатыри в шлемах, с копьями. Лукоморье! И дуб зеленый тут как тут. Все фигуры – среди деревьев, а позади – аллеи, лавочки, которые кажутся очень знакомыми…
– Это же парк! – догадалась Карина. – Наш белогорский парк, да? Но я там ничего такого не…
– Да убрали давно, – сказал Володя, – деревяшки же – что-то сгнило, что-то испортили или украли, что-то просто потеряло внешний вид. Отец пока был жив – сам все поддерживал, а потом настали времена, когда никому ничего не было нужно. Ящиками на зиму перестали закрывать. Парк и тот зарос и запаршивел. Потом спохватились, привели в порядок, а вот этого уже не вернуть.
Значит, это и есть знаменитые головинские коряги. И какие же они оригинальные, как украшали парк!
– Так ты поэтому ничего из отцовских работ не отдал в музей? – осведомилась Карина. – Думал, сохранить не сумеют?
И оторопела – так помрачнел Володя.
– А, ну да, ты же в музее работала, – процедил он. – Мурашова, поди, наболтала? Вы там все помешались на ней, в рот ей смотрите!
– На ком я помешалась?! – изумилась Карина. – Подбирай выражения! Да я с Мурашовой только здоровалась, она и начальницей-то моей не была!
Но Володя уже успокоился:
– Да совсем забыл, это же Аня Семенова в отделе живописи работает… А может, Ане что-нибудь пригодится, ты предложи. – Он кивнул на альбомы. – Вы же дружите. Такая чудесная женщина, совсем не похожа на современных бой-баб. Ее муж у меня работает – золотая голова, начальником отдела скоро станет. Они вообще, по-моему, идеальная семья, как будто родились уже вместе…