Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн
Шрифт:
Число дружинников, которые специально обучались стрельбе из лука, было невелико; городское и сельское население давало войску стрелков из охотников и пастухов, но лишь немногие из них могли вести стрельбу с коня. За год или два подготовить нужное число настоящих всадников-стрелков невозможно, поэтому русские князья были кровно заинтересованы в постоянном притоке конных лучников из числа кочевников. Становится понятной политика, скажем, Ярослава Мудрого, который позволил разбитым им печенегам, торкам, берендеям селиться в Поросье, на границе Киевской Руси. Они приняли власть Киева и стали верно служить князьям под известным нам этническим названием «чёрные клобуки». Позже
Русские князья всегда имели возможность использовать военный потенциал степных народов в своих целях, соответственно они сами были непременными участниками внутристепных войн.
Основой русского боевого порядка в кавалерии на всём протяжении средних веков являлся сомкнутый строй. Наличие тяжеловооружённых всадников позволяло с успехом применять этот метод. Прикрывали его рассыпавшиеся метатели дротиков (сулиц) и лучники. Как говорится в тексте «Сказания о Мамаевом побоище»:
«Начаста стязи простиратися и трубы мнози гласити. же русские кони укрепишася гласом трубным и каждо под своим знаменем идяше по поучению великому» (126, т. 2, с. 85). То есть, каждый всадник занимал отведенное ему место в строю отряда, имевшего своё знамя, и выполнял положенные команды. Эти действия отрабатывались во время длительных тренировок.
Отчасти можно судить о подготовке русских воинов по тексту Галицко-Волынской летописи, где описывается поход князя Даниила в союзе с венграми на Ятвягов (от 1206 г.):
«Даниил построил полки и, указав, кому с каким полком идти, сам вышел вперёд. И лучников пустил вперёд, а прочих — с двух сторон дороги» (86, с. 335).
«…король прислал дружинника Андрея сказать дворскому: «Если увидишь, что мы преследуем, скорее поспеши к нам: распусти полк, пусть, кто может, догоняет». А князь Василько другим полкам сказал, чтобы они шли тихо рысью, и своему полку также, так как посол был молод и, передавая слова князя, он приказал дворскому не распускать и держать полк» (86, с. 336—337).
До нас не дошло каких-либо письменных источников, где бы упоминалось использование на Руси конных арбалетчиков, но, вероятно, какое-то их количество всё же имелось. На некоторых миниатюрах Радзивиловской летописи чётко видно это оружие, используемое русскими.
Самым распространённым боевым построением у русских конников были: обычный прямоугольный строй в несколько шеренг и «кабанья голова». Легковооружённые воины применяли «лаву», «серп» и «полумесяц», для охвата флангов врага врассыпную (222, с. 12).
Как и в любом феодальном государстве, на Руси встречались случаи слабой дисциплины и неорганизованности. Например, однажды русское войско в бою с татарами (1445 г.) постерпело поражение только потому, что воины после успешной атаки нарушили боевой порядок и начали грабить убитых и раненых врагов:
«Сразившим же ся им и начаша прежде полци великого князя одолети, а татары побегоша. Наши же, овии погнаша по них, а инии сами побегоша, друзии же начаша уже и избитых татар грабить, а татары пакы возвратишася на христиан и тако одолеша им» (40, с. 32—33).
Чем севернее лежали земли княжеств, тем меньше там уделяли внимания коннице. Это обуславливалось недостатком лошадей для выпаса. Содержать же большое количество лошадей в конюшнях было чрезвычайно дорого. Поэтому новгородская конница состояла только из княжеских и, отчасти, боярско-церковных дружинников и вряд ли превышала 3—4 сотни воинов. Недаром перед битвой на Чудском озере (1242 г.) Александр Невский просил помощи у своего отца Ярослава Владимирского, и тот помог ему отрядом всадников,
«Тогда выступил князь Александр
и с ними многие другие
русские из Суздаля.
Они имели оесчисленное количество луков,
очень много красивейших доспехов.
Их знамёна были богаты,
их шлемы излучали свет»
(252, с. 211).
Новгородские «гриди», «повольники» и «ушкуйники» всегда предпочитали пеший бой. Так перед Липецкой битвой (1216 г.), на предложение Мстислава участвовать в схватке верхом, новгородцы ответили: «Не хотим погибать на конях, но, как отцы наши на Колокше будем сражаться пешими» (86, с. 123). Слабыми всадниками показали себя новгородцы в битвах у Руссы (1456 г.) и Шелони (1471 г.) (88, с. 388—391, с. 405). И хотя распространившаяся в Новгороде с XV в. «посошная» система набора рати подразумевала отправку в войско человека и коня с четырёх (в 1480 г. для войны с ливонцами) или десяти «сох» [116] (в 1495 г. против шведов) (300, т. 3, с. 158), этих людей нельзя рассматривать как полноценных воинов-конников.
116
Минимальный участок земли, запахивающийся человеком на одной рабочей лошади в день назывался «обжа». Три обжи составляли «соху» (300, т. 3, с. 31).
Ну какие, в самом деле, всадники могли получиться из крестьян, ездивших на рабочих конягах? Наверняка, их использовали для обозной службы, а лошади ставились под вьюки или запрягались в телеги и сани.
Южные княжества имели большой состав конных дружинников, но, вероятно, только самые богатые из них — Киевского и Галицко-Волынское — могли позволить себе содержать до 1000 воинов каждое. Численность дружин остальных князей вряд ли превышала 6—7 сотен. В прочих княжествах количество профессиональных всадников было и того меньше — от 4 до 5 сотен. Разумеется, это лишь предположительные исчисления, основанные на косвенных данных из русских летописей и западноевропейских хроник, в это число не входят наёмники, «вольные люди», а только дружинники, находившиеся на постоянной службе у князей и бояр.
Из этих расчётов становится понятным, насколько силён был удар монгольского войска (в 1237 г.) для русских княжеств. Даже если оно не превышало 30000 всадников, это число оказалось просто чудовищным для Руси. А ведь каждый монгольский воин был превосходным лучником. Что могли им противопоставить несколько сот дружинников-стрелков, да 5—6 десятков ополченцев, обученных стрельбе из луков и пращей, любого из атакованных княжеств? Естественно, монголы их буквально засыпали стрелами, даже не вступая в рукопашную. Простые пехотинцы-вои были беззащитными против стрел монголов. И двум-трём тысячам набранных пешцев оставалось только погибнуть под смертоносным дождём. Как говорится в тексте «Повести о нашествии Тохтамыша»:
«И так татары подошли к городским стенам. Горожане же пустили в них по стреле, и они тоже стали стрелять, и летели стрелы их в город, словно дождь из бесчисленных туч, не давая взглянуть. И многие из стоявших на стене и на заборах, уязвлённые стрелами, падали, ведь одолевали татарские стрелы горожан, ибо были у них стрелки очень искусные. Одни из них стоя стреляли, а другие были обучены стрелять на бегу, иные с коня на полном скаку, и вправо, и влево, а также вперёд и назад метко и без промаха стреляли» (39, с. 202).