Коновал. Книга третья
Шрифт:
Там, у самого входа, нам преградила путь двухметровая фигура гладковыбритого боевика в новом камуфляжном комбинезоне. Последний, в достаточно грубой форме, посоветовал нам свалить отсюда и как он выразился, пока ещё на целых, не поломанных ногах.
Из нашей троицы, ближе всех к нему был Классик, и хочу отметить, сработал он громилу очень даже грамотно, причём, именно в своём излюбленном стиле борца.
Жёстко схватив бойца железной лапой за плечо, он с силой рванул его вниз и на себя, одновременно разворачивая под убойный удар своего правого кулака, после знакомство с которым, боевик кулём сунулся в землю и похоже затих надолго. На шум, из палатки подорвалась ещё парочка возрастных пузатиков, уже далеко не пацанского возраста, где их ждало очень болезненное приветствие от нарисовавшихся рядом незнакомцев.
Не заморачиваясь по пустякам, Волков первым ворвался в координационный центр, и обнаружив там своего бывшего зама, принялся яростно месить его всеми четырьмя конечностями.
– Где кейс падаль, – натужно дыша, повторял он, раз-за разом накидывая тому злые и реально заслуженные калатухи.
Однако Карпенко, умело прикрываясь обеими руками, упрямо игнорировал сей вопрос, чем вызывал у шефа уже плохо контролируемую ярость.
Серьёзно опасаясь, что Волков, отобьёт тому, вместе с мозгами и память, Юрка попросил меня придержать шефа и взялся за допрос лично сам.
Схватив пальцы продажного майора в тиски своих рук, он с такой силой стал их мять и крутить, что мне пришлось, срочно заткнуть тому рот первой, подвернувшейся под руку тряпкой. Однако Карпенко хоть и был на гране болевого шока, упорству своему, пока изменять не собирался.
Умышленно дав майору небольшую передышку, Классик цинично пояснил, что это была только разминка, после чего вновь, с ещё большим усердием взялся данную экзекуцию.
На этот раз, едва только суставы пальцев дружно и громко захрустели, пока ещё действующий сотрудник конторы сломался конкретно. Рухнув со стула на колени, он, с мокрыми от слёз глазами, и реально задыхаясь от боли, отчаянно закивал головой, давая понять своему мучителю, что готов на разговор.
Сквозь стоны и всхлипывания, глядя на свои исковерканные кисти рук, майор поведал нам, что бронированный кейс с драгоценностями, хранится не здесь, а у его знакомых в подвале гаража, и что типа место это, находится в десятке километрах отсюда.
Получив то, чего мы все, так жаждали услышать, отлично понимая, как дорога сейчас каждая секунда, разом хватаем крысу майора под руки и на предельных оборотах спешим покинуть территорию лагеря.
До посёлка, в который нам предстояло добраться, мы домчались на легковой попутке, правда уже без её хозяина, которого пришлось плотно упаковать по рукам и ногам, потому как здесь был определённый риск, быть раньше времени опознанными.
Как и в прошлый раз, лучшей приманкой для бомбилы стала стодолларовая купюра, которая сработала не хуже чем полосатый жезл гаишника, и как компенсация за неудобства была засунута в карман его брюк.
Отойдя от болевого шока, Карпенко ещё как-то пытался хитрыми уловками оттянуть момент расставания с ценностями, но справедливость все же восторжествовала, и время нашего триумфа пришло, которое мы дружно отметили диким победным воплем.
Упаковав драгоценный кейс в обычный полевой рюкзак, Волков вторым действием достал из кармана портативный диктофон и приказал бывшему коллеге, под гарантию жизни, в подробностях, рассказать все, как была спланирована и реализована данная подстава с последующим присвоением ценностей. А главное, на чем настаивал наш шеф, было признание Карпенко в осознанной подрывной деятельности против Российской федерации. На последнее, тот согласился лишь под согласие оставить его здесь, на территории сопредельного с нами государства.
Дав железное слово офицера, полковник, доведя задуманное до конца, уже собрался было отдать команду на отступление, когда в ворота гаража кто-то настойчиво постучал.
– Не открывайте, – испуганно засуетился Карпенко, – Это люди из легиона. Они в живых не оставят ни кого.
– Не бзди, шкура, – кинул ему Волков, заметно поражённый такой оперативностью нацменов. – Откроишь дверь по команде, и сразу падай на пол.
Ощетинившись тремя «Макаровыми», мы мигом разобрались по гаражу, готовые достойно встретить хоть самого дьяволом, хоть с чёртом на пару, а не то, что кодлу бешеных русофобов.
Хозяин гаража сделал всё, как было ему велено. Трясущейся рукой он откинул железный засов и с силой толкнул ногой узкую полутораметровую калитку, после чего, тут же, ломанулся в ближний от себя угол.
Парни что пришли по наши души, похоже, были полностью отморожены на всю голову. Пули, вслепую выпущенные из «Калашникова», изрешетили едва ли не все содержимое гаража, и только удачно выбранная нами позиция, уберегла всю троицу, от тяжёлых ранений и смерти.
Ответом на эту дикую выходку, был всего один девятимиллиметровый посланник, отправленный точно в лоб, твёрдой рукой нашего полковника. Мгновенная гибель своего командира и безоговорочного лидера, которого бритоголовый молодняк считал конкретным суперменом, отрезвляюще подействовала на всех без исключения. Смерть, ещё недавно казавшаяся им чем-то далёким, киношным и явно не про них, теперь стала до жути близка и реальна. От вида чёрной дыры в голове, страшного оскала мертвеца, и его остекленевших, устремлённых в небытие глаз, у большинства бойцом разом отпало всякое желание, как минимум на сегодня, считать себя круто сваренным.
Воспользовавшись затишьем, мы разом распахнули обе дверные створки и открыли перекрёстный огонь сразу из трёх стволов.
Стреляли мы, естественно в землю, но и этого оказалось достаточно, что бы обратить в паническое бегство дюжину некогда бравых молодчиков.
Карпенко, в отличие от нас, прямо сказать не повезло. Вероятно кто-то, то там, на верху, все же лишил его своей защиты и покровительства. Одна из автоматных пуль, после обычного рикошета, плашмя врезалась ему в лицо, нанеся страшное смертельное увечье.
Если отвага рядовых бойцов нас хорошо повеселила, то их командиры и координаторы были намного серьёзнее и опасней в своих действиях.
На отбитой у бойцов буханке, мы успели проехать максимум километров пять, когда на перекрёстке просёлочных дорог, на нас вылетел военный КамАЗ с совершенно выцветшим брезентовым кунгом, и с нескрываемым намерением расплющить наш ветхий внедорожник.
Уходя от столкновения, я резко ударил ногой по тормозам, и рывком бросил машину в придорожный кювет.
Едва наша троица успела покинуть опрокинутый на бок УАЗ, как тут же оказалась лицом к лицу с десятком накачанных силой и злобой молодцов в военном камуфляже и с бейсбольными битами в руках. Остановил их яростный бросок в бой, только предупредительный выстрел в воздух, и красноречиво направленные в их сторону три, девятимиллиметровые пушки.
Конец ознакомительного фрагмента.