Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия

Коллектив авторов

На волне этих настроений, усиленных острой эмоциональной реакцией на хладнокровную жестокость действий террористов, наблюдался небывалый рост сплоченности нации, проявившийся в «республиканском марше» 11 января 2015 г. Его идея получила всеобщую поддержку: 97 % опрошенных высказались за то, чтобы французы, забыв о существующих между ними различиях, продемонстрировали национальное единство. Это было впечатляющим образом подтверждено масштабами акции, собравшей более 4 млн участников в разных городах страны.

Родившийся в период январских событий слоган «Я – Шарли» (“Je suis Charlie”) стал своего рода новым политическим маркером (причем, не только во Франции). Под ним в колоннах марша в Париже прошли представители

практически всех партий. Марин Ле Пен неубедительно объяснила неучастие в нем отсутствием официального приглашения и расценила марш как пиар-акцию политических конкурентов. Тем не менее она призвала своих сторонников провести отдельный марш, что стало поводом для очередных «семейных» разногласий в руководстве партии (ее основатель Ж.-М. Ле Пен заявил, что «он не Шарли») [33] .

33

Комсомольская правда. 2015. 15 янв.

Социологи отмечали, что «историческая манифестация 11 января» ослабила у французов чувство разобщенности, но не свела его на нет: лишь чуть больше половины опрошенных (54 %) сказали о том, что единство есть, и меньше половины считали сплачивающее начало, базирующееся на привязанности к республиканским ценностям и институтам, сильнее разъединяющего [34] .

Усиление антимигрантских настроений после террористических атак подтолкнуло рост влияния Национального фронта. Уже в марте 2015 г., по данным опросов, ФН был лидером предпочтений электората и опережал правых и социалистов. Тем не менее считается, что у ультраправых невелики шансы стать правящей партией, поскольку мало кто верит в их способность управлять страной [35] .

34

URL:(дата обращения: 10.02.2015).

35

Le Figaro. 2015. 30 janv.

Но непростой остается ситуация и для крупнейших партий страны. Демонстрация ими единства в ходе «республиканского марша» носила, по наблюдениям обозревателей, во многом ситуативный характер, при сохранении в силе старых разногласий. Более того, улучшение личного имиджа президента Ф. Олланда вследствие положительной оценки действий власти в январе усилило конкуренцию между правой оппозицией и социалистами. Это подкрепило трехполюсную схему партийно-политического противостояния и сделало менее предсказуемым исход президентских выборов 2017 г., а с этим – возвращение консерваторов к власти.

Консерватизм в Великобритании

Исторический очерк

Британский консерватизм считается классическим выражением этого идейно-политического течения. В политической практике его представляет Консервативная партия Великобритании, официально принявшая такое название в 1834 г. Предшественницей Консервативной партии была партия тори, оформившаяся в парламенте к середине XVIII в. и вместе с партией вигов составившая английскую двухпартийную систему.

В качестве своего идейного отца, сформулировавшего принципы политической философии консерватизма, британские консерваторы рассматривают Эдмунда Бёрка, активная часть жизни которого была связана с партией вигов, а не тори. Однако начавшаяся в 1789 г. Французская революция резко изменила его мировоззрение. В книге «Размышления о революции

во Франции», опубликованной в конце 1790 г. и сразу вызвавшей в Англии оживленные отклики, Бёрк выразил свою убежденность в том, что свобода возможна только в рамках закона и порядка и что реформы должны осуществляться эволюционным, а не революционным путем. Радикализму французских революционеров Бёрк противопоставлял неписаную британскую конституцию и ее основные ценности: заботу о политической преемственности и естественном развитии, уважение к традиции и конкретным правам вместо абстрактной идеи закона. Он утверждал, что ввиду несовершенства любых человеческих стремлений искусственное перераспределение собственности может обернуться страшными бедствиями. По его убеждению, большинство людей не способны к управлению страной, для этого государство должно подбирать людей с хорошим воспитанием и христианским образованием, обладающих личными заслугами и отличиями.

Что касается экономических отношений, то Бёрк рассматривал рыночные силы как сферу действия «естественных законов». Он, в целом, разделял либеральные идеалы частной собственности и доктрину свободного предпринимательства Адама Смита, но считал, что экономика должна подчиняться консервативной социальной этике, что над капитализмом должны стоять старинные моральные традиции аристократии.

При этом даже в последний период жизни (он умер в 1797 г.) Бёрк не стоял на позициях полного охранительства. Он поддерживал Американскую революцию, более того – допускал, что французский абсолютизм во многом сам был виновником своих несчастий, поскольку не признавал принципа «измениться, чтобы сохранить».

Этому принципу не следовала и верхушка партии тори, формировавшая в то время правительства Британии. Тори, выражавшие интересы земельной аристократии, дворянства и духовенства, руководствовались задачей подавления «крамолы» во всех ее формах. В стране царила политическая реакция. Но в начале 1820-х гг., когда промышленность вышла из послевоенного кризиса, в правительстве тори усилились позиции деятелей, считавших необходимым проведение ряда назревших реформ.

Особенно активно политику преобразований проводил министр внутренних дел Роберт Пиль. В 1829 г. он сыграл решающую роль в принятии такой острой и болезненной меры, как Акт об эмансипации католиков, отменивший ограничения в гражданских правах для католиков, что прежде всего коснулось жителей Ирландии.

Проведение в 1832 г. правительством вигов избирательной реформы (почти вдвое увеличившей число избирателей) стало уроком для многих видных тори, в том числе для ставшего лидером Консервативной партии Пиля. Они признали необходимость конституционных изменений при условии, что те не подорвут основ традиционных государственных институтов. Новые принципы были заявлены в 1835 г. в так называемом Тамвортском манифесте, который знаменовал собой переход от старого, преимущественно охранительного торизма к новому, более гибкому консерватизму.

С конца 1830-х гг. на британской политической арене появились два мощных общественных движения. Одно из них – движение чартистов, выступавшее за всеобщее избирательное право, и фритредерское движение (англ. free trade – «свободная торговля»), которое явилось реакцией на триумф промышленной революции в Англии и связанные с ней масштабные социально-экономические перемены. Фритредеры выражали интересы усилившейся промышленной буржуазии и широких слоев растущего городского населения. Популярные требования движения фритредеров вынудили Пиля – ценой собственной карьеры – пойти на реформы, противоречившие интересам старой земельной аристократии. Это стимулировало бурный экономический рост. В целом, отказ от протекционизма отвечал потребностям национальной экономики, упрочил ведущее положение Британии в мировом хозяйстве, ее промышленную, торговую и морскую гегемонию.