Консервный ряд
Шрифт:
Глава XXVIII
Рано или поздно Фрэнки должен был услышать про день рождения Дока. Фрэнки носило туда-сюда, как маленькое облачко. Он всегда был вблизи какой-нибудь кучки людей. Никто не замечал его, не обращал на него внимания. Нельзя было понять, слышит он что-нибудь или нет. Но он слышал о дне рождения, о подарках для Дока, и в нем росло ощущение полноты и какого-то щемящего томления.
За стеклом витрины ювелирного магазина Джейкобса стояла самая красивая на свете вещь. Она стояла очень давно. Это были часы из черного оникса с золотым циферблатом, прекраснее
Фрэнки несколько раз проходил по улице Альварадо мимо витрины и любовался этой красотой. Он грезил о святом Георгии, ощущал пальцами его гладкую тяжелую бронзу. Он уже давно заметил ее, еще до того, как услыхал о дне рождения и подарках.
Он стоял перед стеклом целый час, пока решился войти.
– Ну? – спросил мистер Джейкобс. Он уже составил представление о посетителе – в карманах у того не наберется и десяти центов.
– Сколько стоит? – охрипнув от волнения, спросил Фрэнки.
– Что?
– Вот это.
– Ты говоришь о часах? Пятьдесят долларов, с фигуркой – семьдесят пять.
Фрэнки, ничего не ответив, вышел. Пошел на берег, заполз под перевернутую лодку и смотрел сквозь щели на мелкие волночки. Бронзовая группа не выходила у него из головы, он и сейчас видел ее воочию. Безумная, неотступная страсть охватила его и подчинила себе. Он должен завладеть этой красотой. Он думал о ней, и глаза его загорались яростным блеском.
Он просидел под лодкой весь день, а ночью вылез и пошел на улицу Альварадо. Люди шли в кино, возвращались, спешили в «Золотой мак», а он все ходил и ходил мимо витрины. И он не устал, не захотел спать, потому что красота жгла его как огнем.
Подошел полицейский.
– Ты что здесь делаешь? – спросил он у Фрэнки.
Фрэнки помчался что есть духу, завернул за угол и спрятался за бочку, стоявшую в переулке. В половине третьего он подкрался к двери магазина и потянул за ручку. Дверь заперта. Фрэнки опять убежал в переулок, сел за бочку и стал думать. Увидел рядом с бочкой кусок цемента и поднял его.
Полицейский потом говорил на суде: он услышал звон разбитого стекла и побежал. Витрина у Джейкобса была разбита. Он увидел, что нарушитель быстро уходит прочь, и бросился за ним. Он не понимает, как мальчишка с такой ношей мог бежать так быстро – ведь часы и бронза весили пятьдесят фунтов. Но мальчишка чуть было не ушел от погони. Если бы не тупик, куда он нечаянно забежал, его бы не догнали.
Шеф полиции на другой день позвонил Доку.
– Зайдите ко мне. Я бы хотел поговорить с вами.
Ввели Фрэнки. Он был грязный и нечесаный. Глаза красные, но рот плотно сжат. Увидев Дока, он чуть улыбнулся ему.
– Что случилось, Фрэнки? – спросил Док.
– Он этой ночью вломился в окно ювелирного магазина, – сказал шеф. – И украл какую-то вещь. Мы обратились к его матери. Но она сказала, что она здесь ни при чем. Он дома не бывает, вертится все время возле лаборатории.
– Фрэнки, – сказал Док, – ты не должен был этого делать.
Сердце заныло от предчувствия неизбежного.
– Не могли бы вы отпустить его мне на поруки? – спросил Док.
– Думаю, что судья не согласится, – сказал шеф. – У нас есть медицинское заключение. Вы ведь знаете, что с ним?
– Да, – ответил Док, – знаю.
– И знаете, что может быть, когда начнется переходный возраст?
– Да, – повторил Док, – знаю.
Сердце сдавило нестерпимой болью.
– Врач говорит, лучше его отправить. Раньше мы не могли, а теперь он совершил преступление. Думаю, это будет самое лучшее.
Фрэнки слушал, и слабая улыбка постепенно таяла в его лице.
– Что он украл? – спросил Док.
– Большие часы с бронзовой статуэткой.
– Я заплачу за нее.
– Нет надобности. Часы уже на месте. Я думаю, судья не станет и слушать. Это случится еще не раз. Вы ведь знаете.
– Да, – мягко проговорил Док, – знаю. Но, может, была какая-нибудь причина.
– Фрэнки, – сказал Док, – зачем ты их взял?
Франки долго глядел на него.
– Я люблю вас, – сказал он.
Док выбежал от шерифа, сел в машину и поехал собирать морских животных в пещерах у мыса Лобос
Глава XXIX
Двадцать седьмого октября в четыре часа пополудни Док кончил препарировать медуз последнего, богатого улова. Он вымыл банку из-под формалина, вычистил пинцеты, попудрил и стащил резиновые перчатки. Пошел наверх, покормил крыс, отнес микроскоп и еще несколько пластинок в заднюю комнату. Запер их там. Бывает, что просвещенному гостю захочется поиграть с гремучей змеей. Приняв все меры предосторожности, Док надеялся, что праздник обойдется без человеческих жертв. Но нельзя чтобы и мухи дохли с тоски.
Он поставил на огонь кофейник, включил проигрыватель, достал «Большую фугу» и пошел принимать душ. С душем справился быстро, не успела фуга доиграть – он уже сидел во всем чистом за чашкой кофе.
Он выглянул в окно, посмотрел на пустырь, на Королевскую ночлежку, – нигде никакого движения. Док не знал, сколько народу придет и кто именно. Но чувствовал, что за ним наблюдают. Он чувствовал это весь день. Никого не видел поблизости, но знал – не одна пара глаз неотступно следит за ним. Так значит, это сюрприз. Что ж, так и будем действовать. И Док не стал нарушать заведенный распорядок, вел себя, как всегда. Пошел к Ли Чонгу, купил две кварты пива. У Ли царило приглушенное на восточный лад волнение. Значит, они тоже придут. Док вернулся в лабораторию и налил себе стакан пива. Первый выпил, чтобы утолить жажду, второй – для удовольствия. Пустырь и улица как вымерли.
Мак с ребятами сидели у себя дома как взаперти. Becь день гудела плита, кипятили для мытья воду. Выкупали даже Милочку и повязали ей на шею красный бантик.
– Когда мы туда пойдем? – спросил Элен.
– Думаю, не раньше восьми, – ответил Мак. – Но я не против выпить сейчас по маленькой для согрева.
– Может, и Док хочет выпить для согрева, – сказал Хьюги. – Я бы пошел отнес ему бутылку просто так.
– Не надо, – сказал Мак. – Док пошел к Ли за пивом
– Ты думаешь, он ничего не подозревает? – спросил Джонс.