Консорциум
Шрифт:
— Однако, сударь! Когда это отстреляться успел?
— Только что. Не волнуйся, обошлось без жертв… Ну, теперь поехали.
В пути Тень вкратце описал ситуацию. Барон не удивился, но усмехнулся:
— Романтика с большой дороги!..
— Да нет. Судя по голосу, по интонациям, не тот персонаж. Просто, в самом деле доигрался мужик до края… Так, где тут эта Рассветная улица?
— Следующая направо.
— Точно. Так… Ну, едем потихоньку и смотрим.
Улица Рассветная осталась почти такой же, какой была построена сорок лет назад: добротные двухэтажные дома, палисадники, заборчики… Лишь клены и липы густо разрослись, погрузив городскую
— Блин, действительно романтик… — проворчал Тень.
— Не считая одного-двух бессонных окон, фары их машины были единственным источником света. Для Барона они выхватывали из тьмы стволы деревьев — каждый на мгновенье, будто бы клоны одного и того же ствола… Ну, а Тень просматривал всю перспективу и оттого легко увидал, как метрах в пятидесяти из подворотни справа выскочила суетливая фигурка.
По осанке, движеньям, позам — и не слишком-то искушенный наблюдатель без большого труда разберет, что с человеком происходит. Ну, а Тень и подавно понял, что этот немолодой мужчина в темном плаще мечется и озирается вполне бессмысленно — стало быть, дела его худы до последней крайности. И даже увидь его Тень не на вымершей наглухо ночной улице, а скажем, в фойе театра — и тогда разгадал бы именно так.
— Вон он, — сказал Тень, подтормаживая. — Вижу.
— Ну, ты точно филин, — равнодушно отозвался Барон.
Человек выскочил на обочину, замахал рукой. Тень подморгнул фарами — вижу, мол — и остановился аккурат задней правой дверью у объекта.
Тот прямо-таки повалился в салон, неуклюже плюхнулся на продавленное сиденье, облегченно выдохнул:
— Здравствуйте!..
— И вам не хворать, — брякнул Барон.
— Отъедем, — сказал Тень, не оборачиваясь.
Предвестие рассвета обозначилось в ночи. Рассвет на Рассветной!.. Тень улавливал это точнее и быстрее прочих, его сумерки чуть раздались, просветлели, хотя для спутников наверняка были пока тьмой-тьмущей… Только ему ведомыми окольными тропами он проехал через дворы, пустыри и заброшенные территории каких-то предприятий. Он знал такие места, где никакой черт не отыщет. И в одно такое место приехал.
— Стоп, — сказал он и выключил мотор. И теперь не только он увидел, что рассвет уже близок.
Тень обернулся:
— Мы вас слушаем.
Гость пришел в себя. Суетливость исчезла, вернулась добротная, созданная годами работы над собой самооценка. Седовласый немолодой мужчина знал, чего он стоит по жизни, и пугливые перебежки по кромешным улицам — одно, а это знание — совсем другое. Здесь, в обществе двух сильных союзников, хотя бы и временных, он обрел заслуженное достоинство.
— Э-э… полагаю, мне нет нужды представляться? — заговорил он, на что Тень без улыбки ответил:
— Да. Теоретически мы вас вычислили. Вы у нас проходите под псевдонимом «Покровитель».
— Хм-м?.. Не протестую, — в голосе явились изысканно-барские модуляции, но тут же, видимо, его владелец сообразил, что не то время и место, чтобы так модулировать. И заговорил нормально: — Покровитель, так Покровитель. Итак, излагаю!
И изложил. Сделал это технически грамотно. При том, что только-только пережил самые неприятные дни своей жизни — формулировал ясно, излагал последовательно, и с задачей справился.
Вот суть его рассказа.
Он — философ. Бывший сотрудник бывшего
И главное: он понял, что эти резервы человека связаны с определенными зонами Земли. При максимально удачном совпадении одаренный человек входит в эту зону как золотой ключик в заветную дверь. Раз! — и поворотом этого ключа можно открыть путь в реальное пространство-время, которое в обыденном режиме бытия нами не ощущается — его для нас попросту не существует. Хотя оно есть! Но мы пока слепые, чтобы видеть его.
— Вы понимаете меня?.. — на всякий случай переспросил Покровитель. Барон ответил:
— Сечем помаленьку! — а Тень лишь кивнул. Рассказчик продолжил.
Так вот, мало того, что он теоретически сделал такой вывод, он и практически обнаружил в окрестностях города такое Место… ну, ясно о чем речь, повторяться нечего. Да! Обнаружить-то обнаружил, но вместе с тем осознал, что на этом его личный потенциал исчерпан. Он — не золотой ключик, не отомкнуть ему портал в неизведанные миры… Однако! Он не был бы философом, если бы не попробовал найти хитроумное решение. Сумма скромных дарований может создать критическую массу, способную пробить дорогу, разве нет?.. Количество — в качество!
И он взялся за дело. Стал формировать команду. То есть, решил формировать — но этот процесс был обрушен Катастрофой. Институт пошел на социальное дно, и несколько лет будущий Покровитель вынужден был банально выживать. Впрочем, все проходит — прав был царь Соломон, прошло и это. Жизнь дошла до низшей точки, потом чуть приподнялась… и вроде как стабилизировалась. Появилась работа, копеечные, но постоянные гроши — они и позволили продолжить некогда начатое.
Одаренные люди попадались даже чаще, чем он ожидал, но дар их был невелик, а посвящать в столь деликатное дело полтора десятка человек… Как теоретик-управленец он знал, что это гиблый номер. Поэтому он не торопил события. Терпеливо ждал.
И дождался. Случай свел его с удивительной семейной парой. У нее был небольшой, но процветающий и перспективный бизнес. Покровитель умело к ним подъехал, пустил в ход тонкое обаяние ученого денди… те были очарованы пришельцем из академического мира — эрудированным, умным, остроумным!.. Завязалось знакомство, потом вроде бы как дружба.
Это «вроде бы как» — очень существенная оговорка. Исследователь, разумеется, сразу же заметил в супругах незамутненно-простодушную плотоядность. Бери от жизни все! — вот и вся философия, а под «всем» разумеются, понятно, деньги. При этом муж с женой были общительны, заряжены на жизнь несокрушимым оптимизмом — и поразительно талантливы. Оба прекрасно пели, он играл на гитаре, ей стоило взять карандаш, как из-под него словно сам собой выбегал изящный и всегда неожиданный рисунок. Солнечные люди, почти волшебники! чье каждое касание пальцев превращает любую вещь в цветок, в хрусталь, в золото… Почти! Если бы не эти их детски-чистосердечные жадность и наглость.