Константин Киба. Дилогия
Шрифт:
— Слушай… я просто тебя хотел увидеть…
Удивительное совпадение. Как только обо мне в школе стали сплетничать даже тараканы на кухне для беляков, так сразу папочка объявился. И что ему надо? Денег?
— Вот он я, — развожу руками.
Стараюсь не показывать негатива, но и радоваться нельзя. С новыми людьми, которые меня хоть как-то знают, нужно показать себя нейтрально. Чтобы они сами рассказали мне, каким они привыкли меня видеть, и как я должен выглядеть по их мнению.
— Вот он ты… Слушай, не хочешь перекусить? Тут кафешка рядом.
Отвечаю, не задумываясь:
— Хорошо.
Смотрю
Отец приводит меня в пиццерию «Дома-Пицца». Садимся за столик, разукрашенный в стиле пиццы.
— Заказывай, не стесняйся, — скромно улыбается отец и берет меню. Следую его примеру.
Заказываю самую дорогую пиццу — с красной рыбой и ананасами. Серьезно? Это вообще сочетаемые ингредиенты? Отец никак не реагирует на мой выбор. Не морщится, что дорого. Сам берет четыре сыра и колу без сахара.
Официант принимает заказ, отходит.
— Сынок, слушай, я бы хотел… попробовать все заново.
Вздергиваю бровь. Отец поднимает руки:
— Прошу, давай без поспешных выводов. Я понимаю, как это выглядит. У меня были проблемы. Очень большие. Я просто не мог вас подставлять. Сейчас я их решил и могу попробовать все исправить. Понимаю, что поздно, но…
— Поговори с мамой, — перебиваю. — Почему не начал с нее?
— Чтобы… она не настроила вас против меня. Я хотел, чтобы сначала выслушали вы… Но сначала скажи, сынок. Мамин рак больше не прогрессировал после ремиссии?
А у нее был рак? Надо же.
— Нет, все хорошо, — качаю головой.
— Ясно-о-о. Хорошо, просто замечательно… А то переживал, но узнать не мог. Она что-нибудь говорила обо мне?
Сердце отца бьется медленно, ритмично, как у спортсмена. А выглядит как обычный беляк среднего достатка.
— Не особо.
— Вот как. Жаль…
Приносят пиццу. Какое-то время едим молча. Пицца с ананасами — дрянь.
— Слышал, ты пробудился. Да и вообще слышал всякого о тебе, — как бы невзначай говорит он.
— Ты поэтому пришел…
Отец вздыхает:
— Отчасти, да. Или… если уж честно, то совсем да. Не буду тебе врать. До меня дошли слухи, что мой тихоня-сын вытворяет. Но, клянусь честью, это лишь поторопило меня. Я давно хотел с вами встретиться.
Он ест пиццу вилкой и ножом, которые достал из кармана. Продолжает:
— Это правда? Ну то, что все говорят?
— А что говорят?
— С чего бы начать, — грустно улыбается отец. — Ты убил главу клана силачей?
— Возможно.
Он медленно пережёвывает пиццу, долго смотрит куда-то на мою переносицу, наконец вздыхает:
— Тяжело тебе пришлось, да? Не хотел я, чтобы вы во все это влезали. Ушел только поэтому. Но яблоко от яблони далеко не падает. У тебя какие направленности?
Сказать, нет? Не вижу особой тайны, пока я не могу свои направленности развить. Само собой, о мудрости не расскажу.
— Тело: крепость и остаточная предметка.
— Вот оно что. Моя наследственность налицо.
Да, я слышал, что дети одаренных часто становятся
Вытираю рот салфеткой, тянусь за зубочисткой на столе, осторожно говорю:
— Мама не хочет с тобой связываться. Скрывает о том, что семья Кибы была когда-то в клане Джунов.
Отец ковыряет остывший сыр вилкой:
— Вот оно что. Откуда тогда ты узнал?
— От Мацуо Хидана. Его дочь моя… подруга.
— Как же тесен это мир.
Унылая морда «отца» меня слегка напрягает. Не люблю страдальцев просто потому, что я пережил намного больше их, но при этом не выработал привычку жалеть себя или все время ныть с таким вот унылым фейсом. Да, я иногда хочу отдохнуть, а иногда заняться сексом с красивой женщиной и расслабиться. Но только потому, что знаю, как устроен организм. Ему нужна разрядка. Иначе лишние механизмы тела начнут вмешиваться в работы мышления. Депрессия, тоска, грусть. Все это следствие неправильного питания, усталости и нежелания бороться со своим унынием. Вон, например, уже даже я недавно хотел найти себе кого-нибудь, с кем могу поделиться своей тайной, хотя если подумать, то это большая глупость.
Звонит мама. Ставлю на беззвучный, не отвечаю. Последнее время я тренирую ее адекватному восприятию взрослых детей. Предупреждаю, что все хорошо и все. Не надо мне названивать каждые полчаса и уточнять, не стало ли вдруг все резко плохо.
— Волнуется? — поднимает глаза отец.
— Всегда.
Пауза.
— Слушай, сын. Я бы хотел тебе помочь.
Ну вот, начинается. Мне говорят «я хочу тебе помочь», а я слышу «не верь мне, я подозрительный».
— Как?
— Мог бы обучить тебя парочке фокусов с суммой. В твоей школе такое объясняют только на пятом этаже.
Грызу зубочистку интенсивнее, не отвечаю. Видимо, отец видит сомнения на моем лице. Вздыхает, продолжает:
— Пойми же, сын, я ушел чтобы вас не вмешивали в мои разборки с Джунсиначи. Ты знал, что семью Киба изгнали из-за того, что я полюбил твою мать? Все зашло слишком далеко, и у меня просто не осталось выбора. Убили бы нас всех. Я думал, что вы будете жить долго и спокойно, но… ты родился неодаренным и рано или поздно попал бы в какие-нибудь проблемы. И ты попал… да так, что я не поверил своим ушам, когда мне рассказали. Как ты это сделал, Константин? Как ты смог все это провернуть? Я точно знаю, что ты не особо талантливый пробужденный.
Пожимаю плечами. Объясняю все ровно то же, что и Хидану в свое время. Интернет, хорошая память. Решил взять себя в руки. Все равно ничего умнее не придумать в моей ситуации. Отец изучающе на меня смотрит, но особо не спорит.
— Тяжело в такое поверить. Но ладно, можешь не говорить. Главное, что я исполню свой долг и помогу сыну, раз уж влез во все это. Помогу стать сильнее. Школьная программа эффективна, но длительна. Есть другие пути.
Не отвечаю. Просто смотрю в его глаза, пытаюсь уловить хоть что-то подозрительное. Или хоть что-то не подозрительное. Смотря с какой стороны посмотреть.