Констебль с третьего участка
Шрифт:
Не хотелось ему на перевязку. Волосы на ноге заново отрасли, наверное.
Скучать в одиночестве, когда мистер О`Ширли набрался духу, наконец, встретиться с Асклепием (это такой древнегреческий бог от медицинской службы — мне мистер О`Хара рассказывал), мне пришлось недолго, впрочем — вновь явился доктор Уоткинс. Один, на сей раз.
— Как самочувствие, констебль? — улыбнулся он. — Изжога прошла?
— Это все пирожки миссис Хобонен. — смутился я. — На обед в участке и не достанешь ничего больше.
Экая, однако, незадача. Он, выходит, догадался, что его консультацию я тогда получил задарма. Неловко-то как.
— Не злоупотребляйте ими, и содой тоже. — мягко произнес доктор. — Лечить надо причину, а не следствие — а то до дырки в желудке долечитесь.
— Что же это, сэр, теперь и не обедать вовсе? — удивился я.
— О, нет, эдак можно заполучить катар желудка. — ответил мистер Уоткинс. — Поступите проще: ведь все равно весь Третий участок перекусывает у мистера Сабурами время от времени. Так договоритесь с ним, чтобы Хейхотиро в обед приносил нужное количество порций. А за доставку доплачивайте по фартину. И вы нормально поедите, и "Цветку вишни" малая прибыль.
— Вы гений, доктор! — воскликнул я. — Как же мы раньше до этого не догадались?
— О, это сравнительно новая метода. — улыбнулся доктор. — Появилась в Неаполе [36] не так уж и задолго до Вашего рождения и покуда распространена мало, но, полагаю, за ней большое будущее. Однако я рад, что Вы в добром здравии. Ведь в добром?
— Совершенно верно, сэр.
— Хм… А вот, положим, тот констебль, которого Вы сменили, он тоже себя чувствовал хорошо?
Это что же, доктор патрульных полисменов пользовать собрался что ли? К чему это такие расспросы, иначе?
36
в пиццерии Port'Alba, в 1830-м году. Она существует до сих пор.
— Прекрасно, — отвечаю, — спать только хотел. А так — доволен был как удав. Кто-то ему сигару хорошую презентовал, так он до утра ее сохранил, сейчас поди, после завтрака, дымит на крылечке, наслаждается, значит.
Тут доктор аж в лице переменился. Такое оно у него стало, словно призрака увидал.
— Фамилия? — резко выдохнул он. — Где живет?
— Мозес Хайтауэр. В полицейском нашем доме живет, в служебном.
— Вы-то не ели или не пили тут ничего?
— Нет, сэр, а…
— И не вздумайте, если жизнь дорога! — рявкнул доктор Уоткинс и бегом бросился к лестнице.
И вот к чему бы это?
Впрочем, где-то через час я выяснил к чему. Сначала с улицы разнесся вой полицейской сирены и шум приближающегося локомобиля, затем на лестнице раздался топот множества ног, свистки по первой форме и крики "Посторонись" (я, на всякий случай, поднялся со стула и взял дубинку в правую руку, готовясь защищать вверенный объект), а затем из-за поворота коридора вылетели мистер Ланиган, размахивающий своим "Веблеем Р.И.К.", и дежурный наряд в полном составе.
— Слава всем Святым и ангелам Господним! — увидев меня воскликнул старший инспектор убирая оружие в кобуру под пиджаком. — И на посту, и живой!
— А что, кто-то уже и умер, сэр? — задал я довольно глупый в такой ситуации вопрос.
— Хайтауэр. — кивнул Ланиган. — Его убило курение.
Глава XV
В которой констебль Вильк подвергается допросу, оказывает любезность коммандеру Споку, договаривается о снабжении участка качественным питанием и идет к свахе.
— Вспоминайте, Вильк, вспоминайте все подробно. — требовательно произнес мистер Ланиган. — Все подозрительное, все непонятное, все вспоминайте.
Бедолагу Хайтауэра действительно убило курение. Верхний, оберточный, лист той сигары, что ему подарили, был аккуратно удален и заменен на другой. Перед заменой, впрочем, во внутренние листы был помещен цианистый калий — именно его-то запах я и принял за аромат миндаля. Несчастный Мозес, после того как отметился в участке, вернулся домой, плотно позавтракал (а какой же сон на пустое брюхо?) и присел на лавочку, покурить. От смертоубийственного презента он успел сделать едва ли и пять затяжек, когда яд, смешавшись со слюной, проник в его организм. Так он и умер, — сидел-сидел, да и упал, — с выражением редкостного благодушия на лице. Хоть не мучился перед смертью…
Кроме меня и старшего инспектора, в кабинете которого и происходило дознание, присутствовали еще коммандер Спок, инспектор О`Ларри, все еще носящий руку на перевязи, дабы не тревожить рану, и доктор Уоткинс. Последний выглядел довольно понуро — он опоздал спасти Хайтауэра всего на минуту.
— Что рассказывать, не знаю я что рассказывать… — из моей груди вырвался тяжелый вздох. — Прибыл на место несения дежурства, принял смену, заступил, происшествий не было.
— Припомните, мистер Вильк, — обратился ко мне мистер Уоткинс, — Вы говорили, что констеблю Хайтауэру преподнесли сигару. Не знаете — кто?
— Увы, сэр. — ответил я. — Он не говорил, а я и не поинтересовался. Просто сказал он мне, что курить все дежурство хотелось, а отойти он не мог, да и в палате задержанного не решился…
— А?!! — воскликнул старший инспектор. — Что скажете, доктор? Может быть ядовитым дымом хотели нашего клиента убрать?
— Нет. — Уоткинс поморщился. — Дым цианида токсичен, но не многим более чем дым фабричной трубы. Яд под действием температуры разлагается. Убрать хотели именно охранника.
— Выходит, убийца находился в гошпитале Святой Маргариты. — резюмировал мистер Спок. — И не просто находился, но был там по праву, раз убитый принял презент. Это либо врач, либо пациент.
— Безусловно. — кивнул инспектор О`Ларри, и обратился ко мне. — Констебль, скажите, а вас не пытались отравить? Ну, положим, предлагали еду, или питье? Может быть кто-то в палату пытался попасть?
— В палату, сэр, да, пыталась одна из сестер. Я сказал ей, что без доктора пустить не могу и она ушла. Потом так и не вернулась.
— Это стоит проверить… — пробормотал мистер Ланиган.
— И покормить, сэр, да, пытались.
— Вот как? Это интересно. — заметил мистер Спок. — И кто же?