Конт
Шрифт:
Толпа расступилась, пропуская старика вперед. Бывший раб неспешно подошел к конту и низко поклонился. Виктория обняла его за худые плечи и развернула лицом к мастерам.
– Хочу познакомить вас с мастером Семоном. Наставником. Художником. Путешественником и очень интересным человеком. Мастер, прими от меня этот подарок. – И Виктория протянула старику новый цветной пояс.
Семон с достоинством принял его, поцеловал и низко поклонился. В глазах стояли слезы.
– Я буду служить вашему роду до смерти, кир Алан. Но позволите ли вы в этот волнительный момент попросить вас о небольшом одолжении? – Конт кивнул. – Я бы хотел взять в ученики одного несчастного мальчика.
– Кого?
Семон повернулся и поманил в себе Неженку.
– Он еще прославит ваше имя, кир Алан. Редкого таланта юноша. Редкого! Нельзя
– В чем же его талант? – с интересом спросил конт Валлид, уже догадываясь об ответе.
– Он живописец! И, если не будет лениться, через десять лет его картины будут украшать самые богатые дома!
Оставив мастеров разбираться с людьми, конт, поманив Тура, направился в кабинет. Мальчишка задумчиво шел рядом.
– Не одобряешь? – спросил Алан по-русски и тут же повторил эти слова на местном языке. Наедине они только так и разговаривали. Фраза на русском языке и сразу перевод.
– Одобяю, – кивнул Тур. – Я тепей гнаю, што тякое габство. Юдям нушна надешта.
– Думаю, что мы опробуем систему на Крови, и, если она окажется жизнеспособной, постараемся внедрить ее на всей территории моих владений. Многое придется менять в процессе.
Тур согласно кивнул.
– Во скоко вы очениваече мою шизнь?
– Твоего герцогства вполне хватит.
Рэй ждал их в кабинете, сидя спиной к двери. Капитан поднял голову и, встав, низко поклонился. Выглядел он неважно. Мешки под глазами, припухшие веки, полопавшиеся сосуды, отчего белки глаз, казалось, растрескались. И взгляд тау, утащившего из кипящего бульона кусок мяса и пойманного на месте преступления. Виноватый, но не раскаявшийся взгляд.
– Тур, оставь нас, – глухо произнес он.
– С каких это пор капитан замковой стражи командует в доме своего господина? – холодно произнес конт. – Тур мой секретарь, а это означает, что я ему доверяю. Как ты доверяешь Иверту. И мне бы очень хотелось услышать причину, по которой ты не сомневаешься в его верности и чести. Сегодня я задумался, отчего сын нашего возможного врага спокойно передвигается по территории замка, участвует в планировании боевых операций, распоряжается моими людьми? Кто дал ему право сговариваться за моей спиной с моим капитаном и принимать решения, о которых меня даже не ставят в известность? У нас с тобой уже был разговор на эту тему, но ты, видно, забыл. Я прощаю в мелочах, Рэй, но никогда не прощу предательства и самоуправства. Когда ты собирался рассказать мне о вашем плане?
Рэй сопел носом, повесив голову, а затем, опустившись на колено и тяжело вздохнув, произнес:
– Виновен. Признаю. По всем пунктам виновен, хоть и не со зла. Думал, сами справимся, чего вас дергать. Вы после столкновения с ксеном едва дышали. Жалко мне вас, кир Алан. Я же вас вот такусеньким помню! – Он свел руки, и Виктория поняла, что в младенчестве Алан Валлид был не больше новорожденного котенка. – Мы же вас с Нанни и подняли. А Иверту Урагану верю как себе. Не предаст он. Долг крови лежит на их роду перед Валлидами. Спас как-то ваш батюшка Волка от смерти неминучей, и бабу его с дитенком спас. Пока не вернут долг, будут служить верой и правдой. Строго у них с этим, проклянут предки весь род, коли нарушат. Поэтому в честности сына Сарха Гривастого Волка нет сомнения. Я как думал: он за Бертом сходит, а мы пока Ястреба отвлечем. А вышло все не так, как задумали. Иверт вас с собой потянул. Сказал, что негоже господину за спинами воинов прятаться. А я, дурак… все вас дитем считаю… Значок капитана Серому сдам, а сам под арест пойду.
Виктория молчала. Как мать она понимала Рэя, относящегося к конту как к ребенку, но, если она хочет править, нельзя проявлять слабину.
– Двое суток без еды в холодной, штраф три золотых и сбрить бороду.
– А бороду зачем? – удивленно спросил капитан.
Тур, внимательно прислушивавшийся к разговору, тоже вопросительно поднял брови.
– Она тебя старит.
– Это жестоко, – по-стариковски прокряхтел Рэй, поднимаясь с пола и оглаживая бороду. – Кир Алан, а может, трое суток ареста и бороду оставим? Я же без бороды как голый. Унизительно это.
– Рэй, я ведь могу придумать более унизительное наказание…
– Куда уж более?
– О! Привязать тебя у позорного столба и дать твоим воинам гнилые овощи, чтобы они потренировались в меткости. Или заставить орать: «Я старый глупый пень и больше никогда не буду обманывать кира Алана», – или вместо тюрьмы отправить на сутки в яму с помоями, или…
– Я понял! – Рэй поднял руки вверх. – Я сбрею бороду!
Виктория про себя улыбнулась, прекрасно понимая, что ей еще не раз придется столкнуться с желанием Рэя защитить воспитанника, но больше она ему спускать не собиралась.
– Рэй, ты ведь понимаешь, что в следующий раз я расценю такой поступок как предательство и повешу тебя на замковых воротах? – Капитан вздрогнул, на мгновение встретившись с контом взглядом. Очень холодным и жестким взглядом. – А теперь рассказывай, как ушел Алвис.
– Мы с Туром знали, что удержать Длань в плену невозможно. Парень сталкивался с Алвисом, когда был маркизом, а я тоже много слышал об умениях служителя Вадия. Мы думали кинуть его в холодную, пока вы не очнетесь. Я надеялся, что вы попробуете с ним договориться и дадите ему шанс. Когда в ваших должниках ходит сам Рука, это дает кое-какие преимущества. Вот и взял себе роль злого капитана, а вам оставил роль спасителя. И попросил Ольта присмотреть за вами. Но я и подумать не мог, что вы сделаете этот шанс настолько малым. Это ведь вы не закрыли цепь на ключ, а лишь соединили звенья дужками замка?
– Судя по тому, что Алвиса в подвале нет, он сумел воспользоваться даже этим призрачным шансом, – криво усмехнулся Алан.
Классический прием «плохой и хороший полицейский». А Рэй не такой простачок, каким хочет казаться. Все его, казалось бы, эмоциональные спонтанные поступки тщательно выверены и продуманы. Какие еще секреты хранит этот богатырь с простодушным лицом?
Виктория слушала рассказ Рэя с восхищением. Такой наглости от брата Искореняющего даже она не ожидала. Конечно, Рэй сам всего этого не видел, но, сопоставив факты и знания о Длани, он сделал, скорее всего, верные выводы. Когда конт ушел, Алвис без особого труда разъединил цепь, ограничивающую ручные кандалы, после чего стащил с глаз повязку и вытащил кляп. Потом банально вывернул левый большой палец из сустава и освободил руки. Тут и подоспел Ольт. Мальчишка не сдержал любопытства, увидев, как конт вышел из тюрьмы и что-то забросил в кусты. Первоначально раб собирался отдать свою находку Рэю, но затем решил, что просто замок испортился и кир Алан выбросил ненужный ключ. Ольт попытался забыть о ключе, однако через несколько часов любопытство пересилило. В свое время любознательный паренек облазил Кровь и прекрасно знал, где в стене находятся отдушины, ведущие в камеры. А еще он слышал разговор конта и стражника и понимал, что плотник не может заинтересовать такого важного человека, как кир Алан, а кроме этого знал, что никаких игушей в Крови нет, потому что сам подметал полы в тюрьме после нападения Ястреба на замок. И все камеры были свободны. А значит, таинственный узник сидит в холодной. Он подкрался к отдушине и шепотом спросил: «Кто там?» – не рассчитывая на ответ. Просто, чтобы убедиться, что там никого нет. Но там кто-то был. И этот кто-то пообещал мальчишке-рабу десять золотых за любую обувь. «Здесь очень холодно, – жалостливо сообщил голос. – Ничего больше не надо, просто приоткрой дверь и брось обувь в щель, – прошептал он. – А потом вернись к отдушине, и я тебе расскажу, где лежат деньги. А завтра, после того как найдешь золото, приноси одеяло, и я дам тебе еще десять золотых». Ольт долго сомневался в честности пленника, но затем решил, что ничего не случится, если он попробует. За десять золотых можно безбедно жить несколько лет, и может быть, ему удастся выкупить свою свободу. Он стащил лапти у кого-то из рабов и, дождавшись, когда стражник отвлечется, юркнул в подвал. Ольт открыл дверь, не удержавшись, заглянул внутрь, а дальше он ничего не помнил.
Так как только четверо знали, кто же на самом деле заперт в холодной, никто не удивился, когда брат Искореняющий вышел из подвала, пряча руки в широких рукавах сутаны. Он сообщил удивленному стражнику, что наставлял на путь истины дебошира-плотника, после чего мелкими шажками направился к воротам в сопровождении Ольта. Воина на воротах поразила лишь обувь ксена. На нем были растоптанные лапти, и они при ходьбе почему-то позвякивали.
– Алвис не смог снять с ног кандалы, – усмехнулся Алан. – А его сутана висела в соседней камере. Спрятать под нею цепи и травмированную руку было легко. Что произошло дальше?